Дом раненых сердец

– Да, пожалуйста, – ответила я.

Дверь широко открылась, и в палате появилась высокая, крупная женщина лет сорока восьми.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна, – начала она, войдя в палату. – Меня зовут Антонина Степановна. Фамилия – Добровольская. Я буду вашим лечащим врачом.

Женщина говорила отрывисто и резко, чеканя каждое слово.

– Очень приятно, Антонина Степановна, – сказала я.

– «Приятно» что? – так же резко спросила доктор.

– Простите… – Я не сразу нашлась, что ответить на подобный вопрос.

«Интересно, эта докторша, что же, не понимает, что «очень приятно» – это обычный оборот речи, когда люди знакомятся?»

– Я просто хотела сказать, что мне приятно, что меня будете лечить вы, Антонина Степановна, – сказала я.

– Хм… – хмыкнула женщина. – Ладно, тогда приступим.

К чему мы приступим, хотелось бы узнать. Однако я благоразумно промолчала, ожидая последующих действий. Добровольская между тем придвинула стул почти вплотную к кровати и села.

– Вы удобно сидите, Татьяна Александровна? – спросила Добровольская.

– Да, вполне, – ответила я.

– Если нет, то устраивайтесь поудобнее, разговор у нас с вами предстоит долгий, – сказала докторша, как будто бы она и не слышала моего ответа на свой вопрос об удобстве. – Да, вот еще что, – спохватилась Антонина Степановна, – как мне к вам обращаться? По имени-отчеству или только по имени?

– Можно просто по имени, – ответила я. – А впрочем, как вам удобно, так и обращайтесь.

– Хорошо. Итак, расскажите мне, Татьяна, какие у вас имеются жалобы, – начала Добровольская.

– Ох, Антонина Степановна, у меня очень много жалоб, – приняв страдальческое выражение лица, ответила я.

– Перечислите конкретно, на что жалуетесь, – деловито предложила докторша.

– Значит, так, я плохо сплю, то есть почти совсем не сплю, а если и засыпаю, то постоянно просыпаюсь, потому что мне снятся кошмары. В моих сновидениях меня то и дело догоняют бандиты, или же на меня обрушиваются здания, или захлестывают потоки воды. Бывает, что земля уходит прямо из-под ног, и я оказываюсь в пропасти. А еще…

Я долго описывала, как меня тошнит, как мучают головные боли и желудочные колики, а также как невыносимо ноют суставы и как их выкручивает. Добровольская внимательно слушала все эти ужасы и кивала.

Когда я наконец закончила, Антонина Степановна спросила:

– Скажите, у вас были черепно-мозговые травмы и сотрясение мозга?

– Да вроде бы нет, – ответила я не очень уверенно.

То, что моя черепная коробка побывала во многих экстремальных ситуациях, связанных с моими расследованиями, это однозначно. Но почти каждый раз мне удавалось выйти из них с минимальными потерями. Так что даже банального сотрясения я не припомню.

– Хорошо, а были ли у вас эпилептические припадки? – последовал новый вопрос.

– То есть билась ли я в припадке с пеной у рта? Вы это имеете в виду, Антонина Степановна? – уточнила я.

– Да, именно это, – подтвердила Добровольская.

– Нет, такого точно не было, – уверенно ответила я.

– Очень хорошо. Теперь перейдем к вашим родственникам. Скажите, в вашем роду были психические заболевания? Шизофрения, маниакально-депрессивные расстройства?

– Мне об этом ничего не известно, Антонина Степановна, – ответила я. – Во всяком случае, явных проявлений подобных заболеваний не было. На учете в психоневрологическом диспансере никто из моих родных не состоял.

«Интересно, я что же, должна знать всю подноготную своих родственников в плане медицинских диагнозов?»

– Замечательно! – воскликнула Добровольская.

«Ну, теперь докторша перейдет к опросу на тему моей натальной истории: как прошли роды у моей матери, были ли у нее раньше аборты и выкидыши и далее все в таком же роде. Врачи очень любят смаковать подобные темы».

Однако я ошиблась. Добровольская помолчала полминуты, видимо, что-то обдумывая, а потом сказала:

– Давайте, Татьяна, поступим с вами следующим образом: у вас возьмут кровь на общий анализ, биохимию и гормоны. Ну и анализ мочи тоже. Это, так сказать, базовый стандарт. Кроме того, вам необходимо будет провести кардиологическое исследование, а также ультразвуковое сканирование внутренних органов. После этого вы пройдете консультации узких специалистов.

– А что будет потом, Антонина Степановна? – спросила я.

– Потом мы соберем консилиум и решим, что с вами, Татьяна, делать дальше, – сказала Добровольская и встала со стула.

– А когда мне нужно будет сдавать все эти анализы и обследования, о которых вы сказали сейчас? – задала я Добровольской важный вопрос.

– Думаю, что завтра с утра, – ответила докторша, – хотя часть анализов можно будет сдать и сегодня. А сейчас вы просто осваивайтесь в нашем центре, знакомьтесь с пациентами, распорядком и правилами. Я пришлю к вам медсестру, она объяснит вам, что к чему, и осуществит забор крови. Всего доброго, Татьяна.