Дом с Балконом. Путь четырех Лун

Сердце Екатерины сжалось. Перед глазами тут же всплыла хорошо знакомая ей картина «Бокал в раковине». Она с болью смотрела на Галину и перебирала в голове постояльцев, которые вот так же, незаметно и тайно от мужей или жен, пробирались ночью на ее кухню и оставляли в раковине несличимый след своей слабости — бокал из-под вина. Екатерина давно уже не держала в Доме алкоголь, не в силах смотреть на то, как семейный обед или ужин, а часто и то другое, превращаются в семейную войну за неприкасаемое право «расслабиться в отпуске». Но бокалы все равно появлялись. Почти каждое утро. А последние дни — каждое.

— Чай! — вдруг вспомнила о чайнике Галина и вскочила. — Он, наверное, уже сто раз заварился!

Она разлила по чашкам чай, не обратив никакого внимания на разлившееся коричневое пятно под чайничком, и только суетливо беспокоясь о том, сколько нужно наливать заварки? И нужно ли добавлять воду из чайника? И нормальная ли температура у чая? И нужно ли ей было побеспокоиться о сахаре, ведь сама она не кладет его в напитки… Когда ее подруги, наконец, хлебнули из чашки, она застыла в ожидании, так и не глотнув из своей.

— Ну? Как? Не похож на окурки? Стоит он моих денег?

Екатерине, немного ошарашенной условиями конкурса, где, как оказалось, членам жюри чай не подают, очень хотелось громко ответить: «Твоих денег, может, и стоит. Но как узнать стоит ли он моего времени?» Но она лишь снова покрутила в руках запотевшую вазочку с орешками и… не заметила, как отправила один из них себе в рот.

Никто так и не ответил Галине, пока она, немного растерянная и раздосадованная, не поставила свою чашку на блюдце. Но как только раздалось веселое «дзинь» дна чашки о блюдце, Третья громко выдохнула и, как ни в чем ни бывало, объявила подруге, что ее часть выступления закончилась.

— Теперь от тебя требуется сформулировать итог в соответствии с идеей нашего конкурса, — бодро сообщила она ей.

Галина, обескураженная таким внезапным окончанием ее драмы, растерянно хихикнула.

— И все?! Ну… что-то я об итоге-то и не подумала…

Светлана открыла было рот, чтобы снова прийти на помощь подруге, но Третья уверенным движением пресекла этот порыв, закрыв ей рот своей ладонью.

— Ну… Наверное… может быть… «Чай и мое время»?

Екатерина нетерпеливо поерзала на стуле. «’’Время — деньги’’, назвала бы я этот ваш конкурс» — рвалось из нее. Но она промолчала.

— «Мой чай. Мое время. Мои деньги» — неожиданно повторила Галина ее мысль, и Екатерина от неожиданности чуть не выронила вазочку с орешками.

Она удивленно посмотрела на Галину, но та застыла, о чем-то задумавшись. Все поняли, что это был не окончательный вариант и тоже замерли в ожидании.

— А знаете что! Нет, не так. Звучать это должно по-другому. «Мои деньги — мой чай, моя жизнь». Нужно не бояться брать свое. Особенно, если за это дорого расплачиваешься. Вот так!

Екатерина не знала, что и думать. Она не знала, что на это подумали другие, поэтому просто присоединилась к их аплодисментам.

Сервиз Галины был быстро убран на вспомогательный столик, и наступило время выступления Светланы. Та, несколько демонстративно, принесла из холла вазу с цветами и широким жестом водрузила ее на пятно, оставшееся после выступления подруги.

— Простите, я ни на что не намекаю — это часть необходимых декораций, — сообщила она всем, глядя на покрасневшую от неловкости Галину. — Ну, мне уже проще будет, я иду второй, — улыбнулась она и уверенными и точными движениями начала сервировать стол.

Екатерина даже немного удивилась, наблюдая, как ловко и быстро у нее это получается. Она не могла оторвать взгляда, наблюдая как широкие рукава ее атласного халата нависали над столом и почти касались посуды, но…все-таки оставались «почти». В самый последний момент она или подхватывала его второй рукой, или чуть выше поднимала локоть, или сгибала руку так, что рукав избегал ненужных касаний.

— Что касается меня, то чай в моей жизни — рутина. Я завариваю в день по два-три, а то и по четыре заварочника каждый день. Вы знаете — семья у меня большая, — в голосе Светланы слышались нотки гордости. — Мой Виктор не будет пить несвежий чай. Утром он пьет кофе, поэтому для него — вечерний чайничек с ромашкой, мятой или чабрецом. Мои мама и папа любители попить черный байховый, поэтому для них я завариваю утренний чайничек. К трем дня он заканчивается, и я слежу, чтобы родители больше не пили крепкий чай — у них давление, бессонница… Пусть вечером с зятем ромашку пьют, — весело махнула она рукой в никуда и продолжила копаться в коробке. — Потом моя очередь. Для меня четырехчасовой чайничек — тоже с черным чаем. С бергамотом или просто с кружочком лимона и… чем-то сладким. Обожаю чай с ореховыми конфетами или пастилой!

Забыв о коробке, Светлана мечтательно закатила глаза, и все, забыв про страшное Главное Правило, улыбнулись в ответ. Екатерина тоже улыбнулась. Она тайком взглянула на свою вазочку на коленях и вздохнула — не такая уж она и оригиналка оказывается!