Дом с химерами

– Если через десять минут вы не отзовёте этих своих тварей, – Анастасия Никитична на пробу потыкала вилкой на сковороде побуревшие ломти хека, – и я не увижу по каналу «Эхо Москвы» мэра с разоблачениями… – Она отняла на секунду рацию от уха. – Забыла спросить, вас майонез устроит, или соуса подождёте? Мой соус, между прочим, очень хвалил сам профессор Джунгарский. Впрочем, с соусом можем и не успеть.

Это Анастасия Никитична спросила капитана Бакшеева, сидевшего за кухонным столом и уныло подпиравшего ладонями голову. А в микрофон сказала:

– Нет, это я не вам…

Но капитан не успел ответить – старушка брякнула перед ним шипящей сковородой и отворила дверцу ЗИЛа. Початая банка майонеза покрутилась перед глазами Бакшеева. Он со вздохом кивнул.

– И какого рода разоблачения вы хотите увидеть по телевидению, Анастасия Никитична? – невнятно, на расстоянии, прохрипела рация.

– То есть как, какие? – возмутилась старушка, бросив подле сковороды и цветастую кухонную варежку. – Известно какие! Я хочу, чтобы вся страна…

– Анастасия Никитична?

– Алло? Я говорю, чтобы вся страна…

– Вы где?.. Вы меня слышите?

– Рычажок сбоку нажмите, – мрачно напомнил Бакшеев, ковырнув рыбье филе ложкой. Столового ножа, тем более вилки, Никитична ему не доверила.

– Спасибо, – спохватилась старушка и, нажав клавишу, заученно продекламировала: – Я хочу, чтобы вся Россия узнала об экспериментах Института санитарной ветеринарии над крысами Московского метрополитена. Чтобы узнала об их империалистическом заговоре…

– Заговоре крыс? – почти с отчаянием уточнил голос в рации.

– Если вы и дальше собираетесь общаться со мной в подобном роде, – взвилась старушка, – как со старой маразматичкой и клинической дурой, то я… я сейчас же, немедленно, я это…

– Взорву всё на хек, – подсказал Бакшеев, не отвлекаясь от разделки одноименной рыбы.

– Спасибо. Именно так и сделаю! – подтвердила в рацию Анастасия Никитична и демонстративно поддернула брезентовую жилетку, в кармашках которой виднелись желтоватые бруски.

Разноцветные проводки придавали жилетке такое сходство с «поясом шахида», что даже будь на брусках оттиск «70 % мыло хозяйственное», а не настоящий, ТНТ – и то десять раз Бакшеев подумал бы, стоит ли искушать судьбу. Так что капитан снова только вздохнул и ляпнул ложку майонеза на румяную корочку филе. Он ещё не потерял надежду воспользоваться старческой забывчивостью Никитичны и как-нибудь завладеть инициативой, а посему демонстрировал милую лояльность.

А Никитичну вдруг пробил нервный озноб. Округлив глаза, так что кусок не полез капитану в горло, старушка принялась кружить в центре кухни и заверещала, пригибаясь:

– Слышите, снова роют! Скребут! Слышите команды? – Так убедительно, что Бакшееву показалось, что и впрямь слышит. Оставалось надеяться, что в припадке мании преследования она так и не найдёт на жилете массивный тумблер с поправкой надписи на случай склероза: не «Вкл.», а «Взр.!» – Зря! Зря они это!..

Бакшеев выронил ложку.

– Думают, не услышу?.. – деловито шипела Анастасия Никитична, шаря ладонью под драным линолеумом с паркетным рисунком. – Там ещё бетону с полметра, так что, пока прогрызут, я им такое…

– Пусть только сунутся! – поддакнул Бакшеев, берясь за ручку сковороды.

В коллекторе Пресни

Немало подивившись очень уж громкому взрыву и неожиданно мощному сотрясению, диггеры решили всё-таки лезть.

Первым всегда лезет… Нет, отнюдь не самый опытный.

– Потому что без страховки у нас только «мясо» запускают, – натужно промычал Горлум, оттягивая рычаг арбалета. – А ты ж у нас не «мясо».

(На нормальном языке диггерское «мясо» – разведчик, неопытный диггер для мелких поручений, которого не жалко).

Крыс поторопился обернуться к Аннушке с поучительной миной, мол: «Примите к сведению!» – но Горлум как раз завёл тетиву в пусковой паз и хладнокровно закончил:

– Ты у нас образцовый «дрон». Робот то есть.

Аннушка фыркнула.

– Почему это я дрон?! – зашипел-засуетился Крыс. – Я, между прочим…

– Ладно, не истери, – оборвал его Горлум и со снисходительной гримасой вскинул арбалет к чёрной дыре невысоко над головой. – Будем надеяться, никакой бедный монтёр не ползёт там сейчас к оборванному кабелю. – И нажал спусковой крючок. С визгом срывая с намотки бечеву, альпинистский гарпун унёсся во мрак вертикального колодца.

Колодец в потолке тоннеля был вскрыт только что. Небольшим зарядом аммонита, так испугавшим старуху Никитичну на кухне, в подпол которой ход и выходил. Только что развеялись под сводчатым потолком бурые вихри копоти, а под ногами диггеров всё ещё дымилась пылью порядочная гора булыжной засыпки, прежде заполнявшей колодец.

Горлум проследил зигзаги бечевы, срывающейся с рогатины. Глухой отдалённый стук прекратил её пляску, бечева обвисла, остаток упал к ногам Горлума. Уложив его на рогатинку и посчитав витки, он уверенно сообщил: