Дом с химерами

Похоже, это были те же неизвестные спецназовцы, что преследовали их экспедицию в тоннеле Пресни. Спецназовцы, не виденные, а слышанные только по репликам в таком же токи-воки тембре.

К счастью (или как повезёт), но к гвалту «режима молчания» преследователей стали присоединяться звуки оживающих после эксперимента Точилина механизмов. С лязгом сомкнулись стальные зубья огромных шестерней, заскрипели на барабанах железные тросы, ухнули вниз и со стоном поползли вверх маховики на коленчатом валу.

– Уходим, это их задержит, – нырнул Арсений в противоположную от огней сторону и потянул за собой Аннушку.

И впрямь: «К бою! – перекрыла препирательства радиосвязи властная команда. – Тут кто-то есть! – Кто? – Тот, кто включил что-то! – Что?..»

– А как же лифт? – зашипела Аннушка, упираясь. – Вдруг он сейчас приедет? Вдруг он отвезёт нас в тайник? Вдруг там ребята?

– С боями в твой лифт прорываться, что ли? – подтолкнул её сзади Кононов. – Пусть они на нём первые уедут куда-нибудь, хоть к чёртовой матери, – а мы посмотрим, где это.

Глава 22. Издержки милитаризации

Лифт и в самом деле приехал. И был захвачен вновь прибывшим спецназом по всем правилам захвата. Вот только уехать на нём куда-либо бойцам с парнокопытными позывными всё как-то не удавалось. Едва они вломились в кабину, как решетчатые двери сомкнулись и лифт понёсся вверх. Затем, после секундной остановки без раскрывания решётки – вниз.

Время шло, лифт ёрзал в шахте вверх-вниз, как заведённый, и конца этому заводу видно не было. Оживлённые поначалу штурмом кабины, бойцы довольно скоро заскучали. Кроме древнего покойника, усохшего, как таракан на солнцепёке, оказывать сопротивление им тут было некому. Да и тот на окрики: «На колени, руки за голову!» – никак не отозвался, даже не поднял с манишки жёлтый череп – посмотреть, кто там к нему вломился.

Рассевшись вокруг мертвеца на тесном диванчике, спецназовцы с парнокопытными позывными стали от нечего делать с ним фотографироваться на смартфон. Даже некоторую фантазию проявили: то приобнимали скелет в старинном сюртуке, так, чтобы череп лежал на плече бронежилета, умилённо отвесив челюсть; то, наоборот, со злобными гримасами наставляли на него дула короткоствольных «витязей», и тогда он разевал пасть в немом ужасе. Ещё один боец заготавливал вещдоки для аналитического отдела.

Сам командир этой группы прибывших, майор с позывным «Овцебык», тем временем пытливо, так и этак, дёргал витой шнур с золотистой султанкой, – не подозревая, что в точности так же и столь же безуспешно перед ним экспериментировал Горлум. На ход лифта его опыты почти совсем не влияли. Он только притормаживал тут или там в колодце глухих стен – и вновь то карабкался вверх, то проваливался вниз, не останавливаясь и не открываясь.

Перекличка времён с перестрелкой

…Пока снаружи к нижней остановке лифта не подошёл со своей командой майор Урусбеков.

– Смотрите, вот это, как я выяснил, рычаг и он является рубильником лифта, – инструктировал подчиненных Урусбеков, приведя их к чугунной задвижке с надписью: «Somewhere here». Той самой.

– Так это же печная заслонка?! – с насмешливой гримасой возразил капитан Ясенев и демонстративно толкнул фигурную пластину в щель между кирпичами. – Вот так моя бабушка перекрывает дымоход…

Машинерия резко выключилась, и в лифте, взбрыкнув ботинками, кувыркнулись за спинку дивана бойцы первой группы, прервав фотосессию.

– А вот так открывает. – Ясенев вытащил заслонку обратно.

В темноте подземелья загремели-застонали оживающие механизмы. В лифте рухнули и те двое (командир и сборщик вещдоков), устоявшие было на ногах.

– О, едет! – вскинул палец майор Урусбеков и скептически усмехнулся. – Дымоход, дымоход… Я же говорю: лифт.

Лязгнули затворы «калашниковых», щёлкнул коробчатый магазин «дегтярёва», сменив обыкновенный рожковый, стволы в ожидании прибытия лифта дружно уставились на камеру, зарешёченную фигурной решёткой.

– Ну, вы это, не очень-то, – охладил воинственный пыл подчинённых майор Урусбеков, разводя во все стороны дульные насадки автоматов, когда громыхание лифта стало совсем близким. – Там всего пара юных дебилов, неформалов каких-то, и, возможно, дедушка, который уже лет сто как преставился.

– Как это? – покосился на него поверх приклада, прижатого к щеке, капитан Дубинин. – Представился? Кому?

– Помер, значит, – компетентно пояснил капитан Ясенев и, взяв «калашников» на плечо, обстоятельно наложил на себя крестное знамение: «Царствие Небесное». Но когда решётчатые двери лифта разъехались, – наложил он на себя ещё одно и воскликнул, с совершенно другой интонацией: – Матерь Божия?!

– Ни хрена себе?! – охнул и майор Урусбеков.

– Ни хрена себе! – поддакнул ему майор «Овцебык», не отпуская золотистый шнур и глядя через плечо на образовавшуюся в дверях лифта картину.