Дом с мезонином в наследство

 Да и вообще, не нравится ему эта теща, мать Анькина! Полоумная какая–то тетка. Вот все у нее наоборот! Училка всего лишь школьная, а позволяет себе такие порой вольности… Несуразица какая–то выходит. А в жизни все должно всему соответствовать! Раз ты бедная училка – так и будь обычным, прибитым жизнью синим чулочком, как тебе по статусу и положено. Такой будь, какую тебе зарплату нищенскую платят. А не веди себя так смело–свободно, будто ты бизнес–вумен успешная. Даже про свалившееся так неожиданно наследство не соизволила с ним переговорить, видите ли. Как будто и без того у нее денег водится – куры не клюют. Нет, точно полоумная…Да и вообще, все они тут такие, с прибабахом немного…

 ***

10.

 Выехали они из Белоречья только вечером. Пока в бане попарились, пока Анюта распрощалась с родственниками, уже и стемнело. Сонечка мирно спала на Анютиных руках, сложив кулачки на груди – умаялась за день. Олег молча вел машину, чуть наклонив красивой формы черноволосую породисто–кудрявую голову, взглядывал на дорогу исподлобья. Анюте показалось – сердится будто.

— Эй, ты чего такой загадочно–молчаливый сегодня? - тронула она его за плечо. – Расстроен чем?

— Да так… Досадно просто. Так я того мужика уламывал, чтоб он тебя на фирму свою взял… И все зря…

— Олег… Ну чего ты, ей богу! Сам же говоришь, они только открылись! Значит, у них работы невпроворот, и там надо дневать–ночевать сутками…

— Ну и что?

— Да ничего! Я говорила тебе уже – Сонечка маленькая еще! И грудная! Ей мать сейчас как никогда нужна! Ты думаешь, мне, что ли, не хочется работать пойти? Еще как хочется! Но… Нельзя пока…

— Ну, давай, превращайся в клушу, если тебе так хочется. Мне–то что, я как лучше сделать старался…Только не спохватись потом. Хотя не понимаю я этого, Аньк! Ведь вполне твоя мать может с Сонечкой посидеть! Ну, съездит она за своим наследством на пару дней…Кстати, что там хоть за наследство такое, я не понял?

— Там дом…

— Дача, что ли?

— Нет, не дача. Я так понимаю, особнячок какой–то. Мама же с мужем своим юридически не разводилась, вот теперь там и образовалось после его смерти трое наследников. Его дети и она. И ей, выходит, положена от этого особнячка одна законная треть.

— Ну, правильно… Так эти самые дети, значит, и приезжали наследство делить?

— Ну да…

— Погоди, Анька. Что–то я все равно не врубаюсь. А почему тогда их Митька братом да сестрой назвал?

— Потому что они наши брат и сестра. Двоюродные. Потому что их мать - мамина родная сестра.

— У–у–у… Вон оно в чем дело. Племянники, значит, тетушку обобрать решили… На родственных чувствах сыграть… Что ж, это и понятно. И не такое в жизни бывает. И сколько они ей отступного пообещали, интересно?

— Да ничего они ей как раз и не пообещали Эти наши брат и сестра не хотят ей ничего отдавать. Специально за ней сюда и приехали, чтоб сразу к нотариусу увезти. Чтоб она там отказную официально–собственноручно подписала. Так, говорят, положено юридически.

— Ну да… Конечно, конечно, положено так… — задумчиво подтвердил Олег, хищно–профессионально сузив глаза. – Именно к нотариусу, и именно официально–собственноручно… А она с ними не поехала, значит?

— Нет, не поехала.

— Ну что ж, молодец. Сообразила, значит. А то б они ее по дороге как раз бы и обработали, и в самом деле отказную бы подписала! Молодец… А сейчас она зачем туда рванула? Заявиться на свою законную долю? Так хоть бы у меня сначала проконсультировалась, что да как… Может, и я бы с ней съездил…

— Почему – заявиться? Нет. Она решила и впрямь этот отказ подписать.

— Как это? Ты что… Погоди, Аньк, я не понял… Зачем?!

— Что – зачем?

— Да на фига ей отказ–то подписывать? Она что, совсем у тебя чокнутая?

— Эй, ты поосторожнее с выражениями! 

— Ой, да ладно… Да и вообще – как по другому–то скажешь? Сейчас альтруистами только ненормальных и признают!

— Олег, прекрати. Это, в конце концов, ее право. Она сама так решила.

— Да какое такое, к чертовой матери, право! — вдруг взорвался Олег яростно свистящим, даже немного рычащим шепотом, скосив глаз на закряхтевшую в Анютиных руках Сонечку. – Ты хоть понимаешь, в каких деньгах может эта ее доля выражаться? Или тоже под дурочку косить будешь?

— Нет, не буду. Понимаю я. Но повторяю – это ее право…

— Да нету, нету у нее никакого такого права! – снова яростно зашипел Олег и даже сделал попытку ударить в отчаянии несколько раз ладонями по рулю. – Господи, я скоро с вашим этим семейством с ума сойду… Ну скажи, что значит – ее право? Глупости! Какое такое право может быть у ничего в этой жизни не имеющего? Господи, слушать же противно! Мы из занюханного Белоречья, мы бедные, но такие, знаете ли, гордые… 

У нас есть право отказаться от законной доли в наследстве… Так, что ли?

— Да хотя бы и так! Тебе какое дело? Ты–то чего вдруг раскипятился? 

— А что, я уже отношения ни к тебе, ни к твоей маме никакого не имею? А может, твоей маме надо напомнить, что у нее, кроме различных прав, еще и обязанности имеются? Материнские, например? Она не желает ли часом дочери своей помочь?

— А в чем мне надо помогать, Олег?