Дом с видом на Корфу

 Сначала поджарый господин в очках, потом – белокурая сухопарая дама, за ней – два молодых велосипедиста с рюкзаками, папаша с дочкой, причем девочка бежала впереди и почти уже свернула в первую дверь, но отец прикрикнул строго, и они двинулись за угол, как и все. Наш брат славянин пер в первую дверь.

 Заинтригованная, я несколько минут наблюдала загадочную и добровольную сегрегацию.

– Слушай, – изумленно спросила я наконец своего приметливого мужа, – а в чем разница между этими дверями? Открой тайну золотого ключика!

– Первая дверь – это выход, а вторая – вход! – горделиво и вместе с тем скромно, чтобы не подавлять меня интеллектом, ответил он.

– А ты откуда знаешь? – еще более пораженная, вскричала я.

– А на них написано.

 Скривившись, я повернулась к ближайшей двери и прочла: ‘Exit’.

– Ничего себе, – удивилась я, – десятый день хожу сюда и не замечала. Вот такие пироги.

Глава 5

Ночью на балконе.

Не в городе, а именно на берегу моряостро чувствуешь свою мелкость. Особенно в беззвездную ночь.

 Пунктир огоньков едва высвечивает полоску пляжа; белая пена, которая появляется как ниоткуда, неизвестно куда исчезает, отхлынув от берега. А за ним, за прибоем, над крошечными домиками, над невидными холмами встает мгла. Небо и море сливаются в единое целое, чему даже объема нет и цвета, не назовешь же его черным. мрак, бездна, тьма. Балкон, окруженный балюстрадой, освещен лампочкой, похожей на корабельный фонарь, да и сам балкон похож на корабль, который плывет в темноте, и теплый ветер подогревает эту иллюзию движения. Бьет волна, и человеческие голоса звучат в темноте, как птичьи.

Глава 6

Ограбление по-гречески.

Ночью воры проникли в храм и сорвали со стены икону. Храм византийский, с круглым терракотовым куполом, не просто храм, а подворье Афонского монастыря. Как и по всей Греции, храм – основание местной жизни. Они приходят сюда, как домой. Сидят, то есть полустоят, в высоких стульях с резными спинками, опираясь на подлокотники; спокойно передвигаются по всему пространству, нарядные, веселые, озабоченные; не колеблясь, поднимаются прямо к иконостасу, прикладываются к драгоценным окладам под дружный речитатив священников с блестящими черными бородами; теснятся, не тесня друг друга; раскладывают на столе в церковном дворике куличи, пироги, виноград, хлопочут, поют…

____

 Сама деревушка корнями уходит глубоко в эллинскую эпоху, однако в новой истории она была за-селена где-то в последней четверти девятнадцатого века. К этому времени относится и сам Успенский храм.

 А в день Успения Божьей матери, 15 августа, местные жители проводят фестиваль: праздничные службы, крестный ход, танцы и ярмарка и застолье, конечно. Средоточием всего этого и является храмовая икона Богородицы. Кристос, хозяин нашего пансиона, мрачно поведал подробности. Было заметно, что свой английский он тренирует на криминальных сериалах:

– Пользуясь темнотой, они проникли в церковь, незаконным методом приобрели икону со стены и со-вершили попытку скрыться. но! Провидение! – Тут Кристос поднял палец, словно уточняя, откуда именно явилось Провидение, и, выдержав паузу, достойную значимости события, продолжил:

– Прохожий, который случайно шел мимо дворика, заметил открытую дверь! Мы затаили дыхание.

– Простой турист. – Кристос развел руками и оглядел аудиторию, которая состояла из нас двоих, нескольких постояльцев, не без тревоги вникающих в историю ночного ограбления, хозяйской дочки и белого кролика, который сидел у нее на руках и шевелил розовыми ушами, словно тоже переживал за свою клетку, которую иногда забывают запереть.

 Убедившись, что он полностью владеет вниманием публики, Кристос торжествующе закончил:

– Он зашел в храм, воры увидели его, испугались и бросили добычу на пол!

 Получив заслуженный театральный эффект, Кристос помрачнел. Стало заметно, что он расстроен и зол.

– Главное, что икона на месте! – наперебой подбодрили мы грека. – А что полиция?

– Что полиция? – горько отмахнулся тот. – Им главное, чтобы из музея ни одного черепка не пропало!

– Сильно разломали? – сочувственно спросили мы.

– Стекло разбито, оклад, само дерево…

 Его тревожила еще какая-то мысль. Помявшись, он выдавил из себя фразу, которая многое меняла в его привычной жизни:

– Елена, вы закрывайте на ночь дверь на ключ. на всякий случай. Если они на саму Богородицу покусились… – Он не закончил фразу, неловко пожал плечами и, повернувшись, быстро зашагал вверх по улице. на собрание общины, он там важная шишка. Мы и впрямь, как и все здесь, спали, закрыв дверь легкой шторой. ночная прохлада сочилась в комнату, легкое движение воздуха приносило запах моря, и казалось, что ты спишь прямо на берегу. Воры отнимают у нас покой.

 К полудню жара поднялась до сорока градусов. Народ уже просто не вылезает из воды – только головы над поверхностью торчат. Перетаскиваем лежак вслед за тенью, которую, как стрелка солнечных часов, отбрасывает зонтик. Девушка из ближайшего бара при-несла ведерко со льдом, раздала всем по кусочку и показала, что им надо обтереть все тело.