Дом с закрытыми ставнями

Вскоре после того, как над солнцем появился крест, приехал к нам лектор. Для нас, ребятишек, его выступление было интересно, как спектакль. Дело в том, что на наших глазах лектор творил всякие чудеса. На сцене, на длинном столе, крытом зеленой скатертью, лежали и стояли всякие колбы, пробирки, пузырьки с жидкостью, книги и даже икона. За столом появились учительница Александра Ефимовна и лысый, в очках, мужчина.

Первой заговорила учительница:

Вот недавно вы видели на небе загадочное явление: крест. Верующие утверждают, что это знамение Христа. Так ли это? Давайте разберемся во всех этих «чудесах». Каждый верующий ждет от бога чуда. А чудес не бывает. Вот и придумывают их попы да проповедники. Об этом вы сейчас и услышите.

Недавно, — начал лектор, — на небе вы, товарищи, видели крест над солнцем. О подобных явлениях люди знают уже давно. На небе появлялись ложные солнца, дуги, столбы, кресты. Это явление называется гало. В такие минуты солнце затягивается белой блестящей дымкой — тонкой пеленой высоких перистых облаков. Они состоят из мельчайших кристалликов льда. Эти кристаллики имеют форму шестигранных пластинок. Поднимаясь в потоках воздуха, ледяные кристаллики, как зеркало, отражают или, как призма, преломляют падающие на них солнечные лучи. Вот тогда мы и наблюдаем различные формы гало или, как говорят верующие, знамение.

Лектор много рассказывал о разных чудесах, и меня удивило, как они легко и просто объяснялись. Взяв вместо Библии учебник по арифметике, он обмакнул вату в какую–то жидкость — я забыл ее название потому, что еще не «проходил» в школе химию — и протер ею обложку, потом брызнул на нее другой жидкостью, и все в зале ахнули: на обложке выступило красное пятно.

Вот вам и выступила на Библии святая кровь! — сказал лектор. В зале раздался хохот и аплодисменты.

Много узнал я в этот день: и отчего бывает красный снег, и про огоньки на кладбище, и про «летучего голландца» узнал, и про миражи, и про гром, и про северное сияние, и почему плакала икона, и почему зажигались свечи сами… .

Я не скажу, что только этот вечер заставил меня задуматься о боге, о нашем молельном доме, не скажу, что почувствовал какое–то потрясение. Но этот вечер в клубе, школьные уроки, фильмы, книги и сотни других, будто бы незначительных событий отодвигали меня от религии, от молельного дома все дальше и дальше, и мне становилось легче и светлее, и я уже на многое в нашем доме смотрел с усмешкой, как посторонний, чужой всему этому…

СМЕРТЬ ПЕГАНА

Дед наш совсем изменился — ходил злой, угрюмый. Все ему было и не так, и не эдак. Теперь от него постоянно пахло водкой.

Купил дед десять ульев. Меду в доме стало хоть завались. Пчелы настолько сдружились с ним, что он брал осторожно любую из них, сажал на ладонь и разговаривал:

Вот ты скажи мне, божья пчелка, почему ты такая трудолюбивая?

Пчелка жужжит на ладошке, но не улетает.

Знамо дело, для себя и деток своих. А вот я, как вор, прихожу и забираю твой мед. И вся твоя работа прахом идет.

Пчела обиженно жужжала.

Не согласна со мной? Ну и пошла вон, дура! — и дед стряхивал пчелу.

Обычно он ходил к пчелам без дымокура. Тщательно вымоется в бане, натрет лиао. шею, руки белыми цветами, пахнущими медом, рот каким–то душистым настаем прополощет, наденет чистую рубаху, и только после этого идет к своим труженицам.

Как–то он или плохо вымылся, или был в грязной рубахе, или же от него водкой пахло, только пчелы здорово изжалили его.

Прибежал он из сада, плюхнулся на крыльцо и завопил :

Мотька! Никишка! Берите гребешки! Чешите голову. Голову чешите, мать вас за ногу! Скорее!

Рядом с ним валялся, завернутый в марлю, белый, сахаристый мед. Мать с отцом прибежали, царапали частыми гребешками грудь ему, голову, руки.

Ноги чешите, чешит» ноги! — не унимался дед.

Брюки у него были засучены до колен. Я подскочил к ногам и начал вытаскизать пчелиные жала.

Да что ты! Расческой чеши! — обозлился отец и кинул мне металлическую расческу. Из складок одежды деда вылезали сердитые пчелы. Я тут же прихлопывал их.Дед чуть приоткрыл опухшие веки:

Да ты не бей их, Павел. Они сами улетят.

Кусаются они!

А ты не обращай на них внимания, и они не тронут.

Я послушался деда, и действительно пчелы улетели восвояси.

Павел, ведро воды из колодца, — рявкнул дед. Я стрелой к колодцу и обратно. Мать окатила деда с головы до ног.

Ох, как хорошо! Ай–яй! — кричал от удовольствия дед. Скоро он пришел в себя, успокоился, попросил: — Принеси–ка мне водицы студеной из родника… Угораздило меня дурня босиком на пасеку пойти… Да слышь, в берестяном ковше принеси!

Он жадно выпил весь ковш.

Эх, дни мои быстрее гонца летят, они как тень проходят…

Мне стало грустно от этих слов. И я запомнил их на всю жизнь. Будто дед что–то отравил во мне. Он обнял меня волосатой рукой и сказал неожиданно: