Дом с золотой дверью

— Сколько раз ты уже это делала? — Амара во все глаза смотрит на Марту, на ее быстрые, четкие движения.

— Столько раз, что я и не сосчитаю, до того, как мы сбежали в Масаду. А после этого, думаешь, мой народ просто сидел и ждал, пока римляне придут и убьют их, как насекомых в банке? Они предпочли умереть, но не сдаваться. Да простит Господь мне мою трусость.

Марта поднимает взгляд — и впервые Амара видит ее по-настоящему. Не забитой, молчаливой девушкой, которую насильно привезли из дальней страны, чтобы она служила господам в Помпеях, а женщиной, какой она некогда была и чьего имени Амара даже не знает.

— Спроси у адмирала флота о грубости римских солдат, если не веришь мне. Спроси у него, почему от Иерусалима остался лишь пепел.

На лице Марты написано отвращение. Амара помнит, как она прислуживала Плинию в этом доме, как стояла с ним, когда он пробовал еду, и ни единым жестом не выдала своих чувств. Может, ему повезло, что Марта его не отравила.

— Я тебе верю, — говорит Британника, присаживаясь на корточки рядом с Мартой. Две рабыни смотрят друг на друга.

— Фабия будет жить?

Марта гладит Фабию по волосам нежнее, чем она когда-либо касалась волос Амары.

— Если выживет, то только по воле всемогущего Господа.

— Нужно перенести ее на постель. — Амара поворачивается к Филосу и Ювентусу. — Вы сможете отнести ее в комнату Виктории?

Мужчины осторожно поднимают Фабию и медленно несут вверх по лестнице, Ювентус тихо ругается, чуть не споткнувшись.

— Туда было бы ближе. — Марта указывает на покои Амары, где, как всем известно, есть свободный диван.

— Руфус, — говорит Амара. — Я не хочу, чтобы он узнал о ней.

Служанка кивает:

— Я не скажу.

Ее голос звучит тихо. Марта переводит взгляд с Амары на Британнику и обратно.

— Не ради тебя. И не ради старой женщины. А потому что я им ничего не должна.

Когда ночью Фабия умирает, Амара сидит рядом с ней, а подле нее — Филос. Фабия так и не пришла в сознание. Имя ее сына, вырвавшееся у нее в атриуме, остается единственным словом, которое она произнесла, прежде чем отойти в подземный мир.

— Феликс, должно быть, узнал, что она мне рассказала, — шепчет Амара, по-прежнему держа руку Фабии, даже когда она холодеет, — понял, когда Феба и Лаиса не пришли в дом Корнелия.

— Ты не можешь винить себя. Феликс давно собирался нанести удар.

Амара молчит. Она чувствует вину перед Фабией за то, что вынудила ее сказать, однако она знает, что, лежи здесь Феба и Лаиса, ей было бы не легче. Скорбь жжет ей глаза.

— Виктория.

— Виктория не могла знать, что Феликс сделает.

— Возможно.

Амара складывает руки Фабии на впалой груди и наклоняется, чтобы поцеловать ее в лоб. Она не любила Фабию так, как любила других женщин в «Волчьем логове», однако ей была не безразлична ее судьба. Амаре больно знать, что тяжелая, мрачная жизнь Фабии окончилась вот так, еще в более сильных страданиях. Амара молится всем богам, чтобы это не собственный сын Фабии убил ее, а она просто звала его в последние свои часы. Она сдавленно всхлипывает, и Филос кладет руку ей на плечо.

— Я распоряжусь, чтобы утром ее тело отнесли за городские стены, — говорит он. — Мы можем договориться, чтобы ее кремировали. Ее дух будет покоиться в мире, которого она никогда не знала при жизни.

— Спасибо. — Амара прижимается к нему, и он обнимает ее одной рукой. — Нам нужно оставить этот дом. В особняке Юлии будет безопаснее. Там охрана. Защиты намного больше, чем здесь.

— Я знаю.

Они молча сидят рядом, глядя на тело почившей старой женщины. Трепещущий свет от масляной лампы на ночном столике падает на неподвижное тело, теперь это всего лишь бесчувственная груда ткани и теней. Смерть не похожа на благое предзнаменование. Но именно по этой причине Амаре будет необходимо позвать Руфуса и наконец-то задать ему вопрос, который они с Филосом так долго обсуждали. Через несколько дней Филоса могут отпустить. Или их разлучат.

Глава 40

Реки подобны господам над рабами и судьям, потому что они делают то, что хотят, по своему усмотрению и ни перед кем не держат ответ.

Артемидор. Сонник, книга IV

Дом с золотой дверью окутан чудесным теплым сиянием в лучах раннего сентябрьского солнца, но теперь, когда Амара знает, что покидает его, это место кажется менее настоящим, словно это здание реально не более чем фрески на стене.

Послание к Руфусу отправлено. Амара бродит по дому, пытаясь решить, как лучше его принять. В каждой комнате свои воспоминания. В итоге она решает встретить Руфуса в саду. От волнения ее руки так сильно дрожат, что играть на арфе невозможно, поэтому она просто сидит и ждет, слыша, как колотится собственное сердце.

— Ты звала меня.

Амара встает, когда Руфус подходит к ней. В его взгляде мало доброты, но он пристально осматривает ее тело. Возможно, он надеется услышать, что у нее был выкидыш.