Дом с золотой дверью

— Если ты не хочешь платить, мы уходим. — Амара жестом предлагает Виктории следовать за ней. Кастренсис крепче прижимает ее к себе, его лицо наливается кровью.

— Я не говорил, что не буду платить. Может, если ты на минутку оставишь меня наедине со своей подругой, то я сообщу тебе о своем решении.

— Сначала подпиши контракт, и тогда можешь рассчитывать не только на минутку.

Виктория изгибается и поворачивается к Кастренсису.

— Скажи ей да, — говорит она, положив руку ему на пояс и притягивая еще ближе к себе. — Пожалуйста.

— Очень хорошо, — отвечает Кастренсис с несколько ошалелым видом.

Не давая ему времени передумать, Амара сразу же оказывается рядом с ним с восковыми табличками и протягивает ему стилус.

— Считаю, нам стоит засвидетельствовать это на улице, — говорит Амара Эгнацию, указывая на контракт. Эгнаций, которому не нравится, что его попросили сдвинуться с места, закатывает глаза, но следует за ней.

— Когда ты успела стать такой педантичной? — растягивая слова, спрашивает Эгнаций, уже стоя в коридоре. Он размашисто расписывается, закрывает табличку и отдает ее Амаре. — Кастренсис вполне способен выступить перед аудиторией. И могу тебя заверить, больше минуты это у него не займет.

— Я не хочу смотреть на его противное лицо дольше, чем требует необходимость.

— Он не такой хорошенький, как твой эконом, что правда, то правда. Поверить не могу, что ты ни разу не приводила ко мне милого Филоса. — Эгнаций делает обиженную физиономию. — Мальчиком он не служил ли у Теренция?

Амара пожимает плечами:

— Я мало знаю о его прошлом… Он принадлежит Руфусу.

— Какие прелестные глаза! А какие скулы! — Эгнаций поглядывает на Амару искоса и с ухмылкой. — Надеюсь, он не конкурент Руфусу.

Амара шлепает его по руке, игриво, но достаточно сильно:

— Это уж вряд ли.

Эгнаций смеется и шлепает ее в ответ; вся эта возня кажется такой абсурдной и чуть ли не детской, что Амару тоже разбирает смех. Она немного молчит, размышляя, может ли она при людях проявлять какой-либо интерес к Филосу.

— Значит, ты знал дедушку Руфуса?

— Только по слухам. — Эгнация пробирает дрожь. — Теренций — это человек такого сорта, из-за которых мы каждый день должны благодарить богов за дарованную нам свободу.

Дальнейшие подробности Амаре выяснить не удается, потому что Виктория прерывает их, резко отворив двери покоев. Она оглядывается в комнату, из которой только что вышла, многозначительно вытерев губы тыльной стороной ладони. — Этот жест Амара помнит еще со времен борделя. К счастью, Кастренсиса она в этот момент не видит.

— Значит, мы все друзья, — говорит Эгнаций, в знак прощания целуя сначала Викторию, а затем Амару.

— Только не забудь, дорогая, что мне причитается за содействие, — шепчет он Амаре на ухо. — Я знаю, какая ты невозможная жадина.

На улице Виктория берет Амару за руку. Они идут рядышком по дороге, мимо того самого места, где Филос когда-то предложил Амаре свою руку.

— И никаких чаевых! — ворчит Виктория. — Прожженный маленький стервец. Я знавала нищих работников прачечной, которые были щедрее него.

— Прости. Я сожалею, что тебе пришлось это сделать. — Голос Амары дрожит. — Я хотела забрать тебя от Феликса, а не занять его место.

— Что за глупости! — восклицает Виктория и поворачивается к Амаре. Увидев выражение ее лица, она ахает от изумления. — В чем дело?

— Мы должны Феликсу столько денег. — Амара закусывает губу, чтобы удержаться от слез. — И он угрожал мне сегодня. Я не знаю, что буду делать, если он попробует привести эти угрозы в исполнение; мне едва удалось отбиться от него, и домой я пришла просто без сил. Что скажет Руфус?

Почему-то Виктории ей открыться легче, чем Филосу; Амара уверена, что Виктория поймет ее.

— Я была такой дурой, когда думала, что смогу потягаться с ним.

Виктория останавливается, пока они не вышли на более оживленную главную дорогу, и обнимает Амару за плечи:

— Жаль, что ты не позволила мне поговорить с ним. Я уверена, что смогла бы помочь.

— Это слишком опасно.

— Но почему ты должна рисковать в одиночку? К тому же Руфус вряд ли будет так же волноваться, если Феликс поставит фингал мне, верно?

Великодушие подруги глубоко трогает Амару, и она не в состоянии признаться, что опасается той власти, которую Феликс может возыметь над бывшей любовницей, а не его склонности к насилию.

— Ты не обязана этого делать. К тому же в таком случае он просто найдет какой-нибудь другой способ добраться до меня. Нам только нужно расплатиться с ним как можно быстрее. Чем больше клиентов мы найдем, тем лучше.

— Я стараюсь. Поверь мне, я не устану. Я не могу завлекать мужчин сильнее, чем я делаю сейчас, когда мы выходим куда-нибудь.

— Я знаю, что ты стараешься. Я знаю. — Амара сжимает руку Виктории. Освобождая подругу, она не думала, что свобода обернется вот так. Они обе по-прежнему отчаянно пытаются наскрести денег, чтобы расплатиться с прежним хозяином. Они идут дальше рядышком, но почти не разговаривают.