Дом шелка. Новые приключения Шерлока Холмса

Я еще не описал нового персонажа и затрудняюсь сделать это даже сейчас, просто-напросто потому, что это был человек-змея, каких, пожалуй, я больше в жизни не встречал: чересчур маленькие глазки, тонкие губы, кожа до того гладкая, что лишала лицо всякой выразительности. Наиболее яркой его чертой была густая грива волос совершенно неестественного белого цвета — можно сказать, что на самом деле волосы были бесцветными и никогда никаким цветом не обладали. При этом он вовсе не был стар — максимум тридцать или тридцать пять лет. Волосы решительным образом контрастировали с его нарядом: черное пальто, черные перчатки и черный шарф. Это не был человек крупных пропорций, но в нем чувствовалась сила, даже надменность: я ведь уже был свидетелем того, как он взял ситуацию в свои руки. Говорил он негромко, но в голосе звучали нотки, не оставлявшие сомнений: этот человек привык, чтобы ему повиновались. Но больше всего выбивало из колеи его умение ускользать, подобно ртути, уходить от эмоционального контакта с кем бы то ни было. Именно поэтому мне пришло в голову сравнение со змеей. С первой же секунды общения я почувствовал, что он извивается вокруг меня, словно рептилия. Это был человек, который смотрел сквозь тебя, мимо тебя, но на тебя — никогда. В жизни не встречал человека, который так владел бы собственным пространством, окружал себя миром, вторгаться в который остальным не полагалось — им не было там места.

— Значит, вы — доктор Ватсон? — спросил он.

— Да.

— А это Шерлок Холмс! Хм, сомневаюсь, что об этом случае мы прочтем в ваших знаменитых записках, разве что под заголовком «Приключения тронувшегося умом курильщика опиума». Ваш коллега был вечером в «Местечке Крира»?

— Он проводил расследование.

— А в помощь, судя по всему, призвал трубку и иглу. Я бы сказал, весьма нетрадиционный метод поиска. Вы свободны, доктор Ватсон. Едва ли вы можете быть здесь полезным. Да, симпатичная история! Девочке всего шестнадцать или семнадцать лет.

— Ее зовут Салли Диксон. Она работала в пабе под названием «Мешок с гвоздями», в Шордитче.

— То есть нападавший ее знал?

— Господин Холмс на нее не нападал!

— Вы хотите, чтобы мы в это поверили. К сожалению, есть свидетели, у которых другая точка зрения. — Он перевел взгляд на шотландца. — Вы доктор?

— Да, сэр.

— И вы видели, что здесь произошло?

— Я уже все рассказал констеблю, сэр. Девочка просила милостыню на улице. Этот человек вышел из того дома. Мне показалось, что он пьян либо не в себе. Он пошел за девочкой на эту площадь и застрелил ее из револьвера. Яснее не бывает.

— Как вы считаете, господин Холмс способен отправиться со мной в полицейский участок в Холборн?

— Идти он не может. Но ехать в кебе — вполне.

— Кеб сейчас подъедет. — Человек с белесыми волосами, который до сих пор мне не представился, неторопливо подошел к Холмсу — тот все еще лежал на земле, хотя немного пришел в чувство и пытался взять себя в руки. — Вы меня слышите, господин Холмс?

— Да.

Наконец-то он произнес первое слово.

— Меня зовут инспектор Гарриман. Вы арестованы за убийство этой девушки, Салли Диксон. Вы можете ничего не говорить, если не желаете, но все, что вы сейчас скажете, я запишу, и ваши слова будут потом использованы как улика. Вы понимаете?

— Но это чудовищно! — вскричал я. — Уверяю вас, Шерлок Холмс к этому убийству не имеет никакого отношения! Ваш свидетель лжет. Это какой-то сговор…

— Вас могут арестовать за то, что вы мешаете отправлять правосудие, и привлечь к суду за клевету. Если вы этого не хотите, предлагаю вам проявить здравый смысл и помолчать. Вы сможете высказаться, когда дело будут рассматривать в суде. А пока еще раз прошу вас — отойдите в сторону и не мешайте работать.

— Вы разве не знаете, кто этот человек, сколько он сделал для полиции Лондона и даже всей страны?

— Я прекрасно знаю, кто он, но при сложившихся обстоятельствах это ничего не меняет. Есть убитая девушка. Орудие убийства — в руке господина Холмса. Есть свидетель. Для начала этого более чем достаточно. Сейчас почти полночь, и я не могу препираться с вами до утра. Хотите пожаловаться на мое поведение — вот утром и жалуйтесь. Я слышу, что подъезжает кеб. Вашего друга мы поместим в камеру, а несчастного ребенка — в морг.