Дом шелка

Разложив наряд на покрывале и разгладив каждую складочку, обе отступили, потеряв дар речи. В лучах солнца серебряная нить в ткани и паутинках засияла, пурпурные и розовые цветы ярко выделялись на кремовом фоне. Портниха сделала пышную юбку, с плеч множеством складок спадал длинный шлейф, и хотя талия была гораздо шире, чем у других платьев Кэролайн, как того требовало ее положение, благодаря дополнительным вставкам корсет впоследствии можно будет утянуть до нужного размера.

– Я все равно пойду, – заявила как-то Кэролайн супругу, когда он спрашивал, не передумала ли она по поводу бала. – Обещаю, я лягу в своей комнате на следующий же день и не буду вставать, – умоляла она. – Но дайте мне сперва хоть чуточку повеселиться.

И впервые на памяти Роуэн Патрик Холландер не воспользовался своей властью над ней и не стал настаивать.

– Оно будто само по себе светится, – выдохнула Элис спустя какое-то время.

– Ты только взгляни, – указала Роуэн. – Изгиб стебельков идет как раз по корсажу, как умно сделано.

Они никак не могли оторваться от платья, но Элис, услышав грозный оклик Пруденс, подхватила юбки и поспешила в кухню, вниз по черной лестнице.

Роуэн задержалась еще немного, завороженно разглядывая ткань. А затем, не осознавая, что делает, сбросила передник и ослабила шнуровку своего серого рабочего платья, которое послушно соскользнуло на пол.

Она аккуратно надела новое платье, и ее пробрала дрожь. Роуэн точно знала, что, если ее поймают, выговором наказание не ограничится; власть цветов над ней пугала ее, но остановиться не было никаких сил. Ростом они с хозяйкой равные, но плечи у Роуэн были чуть шире; ткань плотно натянулась на спине, но в целом платье оказалось по фигуре, даже без кринолина, хотя слишком широкую талию пришлось придерживать. У нее вырвался вздох от ощущения шелка на голой коже, такого восхитительно прохладного в жаркой комнате. Кружева у локтей и шеи пенились, точно шапки полевых цветов. В таком великолепном платье Роуэн была другим человеком, девушкой почти без изъянов.

Сделав несколько шагов к зеркалу, она стянула с головы чепец, вытаскивая удерживающие его шпильки, и золотистые до белизны волосы рассыпались по плечам, поблескивая на свету, как и серебряная нить в платье.

Она обернулась посмотреть, как смотрится шлейф, каскадом шелка спадающий с плеч, и в этот миг заметила в углу зеркала тень. Ее вдруг охватило чувство обреченности, неизбежной погибели – острое и неожиданное, как удар грома, и платье вмиг растеряло свою привлекательность, оно будто пыталось подчинить ее своей воле, словно в него вселился злой дух.

Дрожащими пальцами Роуэн расстегнула крючки корсажа и сняла юбки, но зацепилась за крошечного паучка в узоре. С большим трудом заставила она себя успокоиться и не сорвать платье – так сильно в ней было желание поскорее избавиться от него. Она знала, что в этом платье кроется зло, в узоре ли, в том, кто ткал его или во всем сразу.

Должна ли она предупредить госпожу? Она не питала особых надежд, что Кэролайн удастся убедить надеть другое платье. Даже если ее выслушают, то наверняка спросят, каким таким даром предвидения обладает ее горничная, чтобы утверждать об опасности и зле, исходящем от такой прекрасной ткани? И ей повезет, если дело ограничится только этим вопросом.

Роуэн аккуратно разложила платье на кровати, разгладив переливающуюся ткань, а затем торопливо облачилась в собственную одежду. Никогда еще серый шерстяной наряд не действовал на нее так успокаивающе.

К концу недели Роуэн удалось убедить себя, что причина ее страхов – разыгравшееся воображение и что очень глупо полагать, что зло может таиться в шелковых нитях и узоре из цветов, пусть и самых ядовитых.

В субботу утром Элис помогала хозяйке готовиться к балу, а Роуэн до этого успела подготовить любимый камзол Патрика Холландера с оранжевыми цветами, в котором он был в тот день, когда принял ее на работу, и чистую пару кюлот. Заслышав шум из коридора, она выскользнула из кухни, успев увидеть, как оба они выходят из дома. Даже в тусклом свете платье так и сияло, и Кэролайн вся светилась от удовольствия, а ее супруг не мог скрыть восхищения:

– Для моей жены все только самое лучшее. Вы будете королевой бала, моя дорогая.

– О, перестаньте, – рассмеялась Кэролайн. – С такой талией, точнее, без нее, это крайне маловероятно. – Но Роуэн видела, что она все равно рада.

Через несколько минут господа ушли, и Роуэн воспользовалась этой возможностью, тоже выскользнув через черный ход в сад, по тропинке, ведущей вдоль дома. Стоял приятный вечер, солнце только начало садиться. Воздух звенел от оживленного щебетания птиц, разлетавшихся по гнездам, пахло яблоневым цветом; аромат доносился из глубины сада, где росли фруктовые деревья.

Роуэн поспешила к реке, где они с Томми договорились встретиться. Ей не терпелось не только увидеть его, но и поделиться с кем-то, рассказать о тяжести на душе.

Томми сразу же притянул ее к себе, и Роуэн обняла его в ответ, наслаждаясь чувством покоя и безопасности.