Дом сильного (СИ)

   Рука хозяйки дрогнула. Уголок губ дернулся вниз, багровое пятно расползалось по вышитой скатерти, а кубок с пустым звуком покатился по полу. Девен невольно потянулся к рукояти меча и сжал на ней дрожащие пальцы. Взгляда хозяйки он не забудет еще долго, пусть и смотрела она через зал, полный людей и копоти от сальных свечей. Если бы все сплетни и сказки оказались правдой, если б правда она была ведьмой, гарпией с горных ущелий, если бы кинулась сейчас к нему в бессильной ярости - он бы не помешал ей и не остановил бы ее. Хоть и нет его вины, боги свидетели, что он молчал.

   - Как ты?..

   - Не смотри так на Девена, дорогая, расслабься, - с усмешкой перебил ее Бала. - Не думала же ты, что я приставлю только его следить за тобой. Он верен, но наивен и жалостлив, твои люди оказались куда более сговорчивыми и понятливыми. Подумать только, сколь многое в этом мире можно купить и продать, если сговориться в цене...

   Гудрун дрожащими пальцами медленно перебирала бахрому на скатерти, стараясь сдержаться. Вновь и вновь, как и каждую минуту за последние месяцы. Ради них она боролась, они же и оставили ее, как оставляют тонущую ладью во время бури.

   - Ее здесь уже нет и придумать ты ничего не успеешь, - продолжал царь, наливая себе остатки вина из кувшина. - Ее отвезут в Дор и там она и будет оставаться, пока ты не образумишься. Пойми уже, она не займет твое место. И только наши сыновья будут наследовать и моя кровь. А твое время - твоих колдунов, крикливых птах, вздорных старух - все это уйдет, поверь, будто и не было никогда. Пройдет, как нелепый сон и это будет мудро.

   - Скорее умру и предам все, что мне дорого, чем дам тебе сына, царь, никогда, запомни.

   - До чего вы, женщины, падки на громкие слова! - Бала расхохотался; Девен начал невольно пробираться ближе к столу, все также нервно сжимая рукоять, пойми зачем - его царь, его воля. - В смерти вам нет радости, нет избавления, вы же до жути боитесь ее. Не надо, дорогая, у меня как раз есть для тебя подходящий подарок.

   Он махнул рукой, двери зала распахнулись. Вошел взлохмаченный и напуганный слуга, совсем еще мальчик. В руках он нес большую корзину с крышкой. Спотыкаясь и отводя глаза, он подошел к столу и поставил ее перед Гудрун.

   - Открой ее, открой же. Ох, да не скромничай, тебе понравится, я уверен...

   Царь резко сорвал крышку с корзины, подвинул ее ближе к хозяйке. Гудрун сдавленно вскрикнула и вжалась в резное кресло.

   - Любуйся, хорош подарок, правда? Тебе под стать!

   В соломе на дне в засохшей крови лежала отрубленная голова. Глаза закрыть никто не потрудился, и они точно в душу смотрели, уже подернутые посмертной мутью. А Гудрун все не могла отвести взгляда, хотя губы уже начинали дрожать. Девен потянулся было к крышке. Надо бы закрыть, спрятать, какая разница кем он был, другом или врагом, она не заслужила видеть это. Но царь ударил кулаком по столу.

   - Оставь, пусть смотрит! Пусть любуется на своего братца.

   - Ты поклялся, поклялся перед богами, - хрипло выдавила она.

   - Боги поймут. И ты поймешь. Должна понять, что твоего ничего уже нет здесь. Ни людей, ни родной крови. Прими это и встреть меня сегодня, как покорная супруга.

   Царь встал. Гудрун не шевельнулась. По ее щеке текла одинокая слеза. Она неловко гладила спекшиеся от крови волосы, сильно закусив губу.

   Сердце воина колотилось, в ушах шумело. Но он лишь стоял, отводя взгляд. У порога Бала обернулся.

   - И да, Девен. Ты глупец и почти предатель. Помни об этом, потому что уверяю - я не забуду.

   Почти предатель. Почти. И как жаль, что "почти" не считается.

   Гудрун все продолжала беззвучно плакать.

   ***

   Ночь сменяет день, как милосердный лекарь, утешает, усыпляет, шепчет на ухо небылицы. Сумерки и тьма накрыли горы, как большим крылом укрыли от печалей. Но Девену не спалось. Да и какой сон, если все давно полетело к чертям, пойми еще, по чьей вине. Отрекся от царя, которому присягал, не защитил невинного, хотя сердце желало этого. Да и не долг ли это его? И кто теперь он - дважды предатель, безмолвный свидетель.

   Холодный воздух мягко шевелил волосы, заставлял дышать все чаще и глубже. Все как прежде. Точно все прошлые ночи слились в одну, лишь не слышно песни из соседней башни, той самой - жуткой, низкой и протяжной. Хозяйка ведь так и не сказала о чем пела, пусть хоть это останется с ней.

   Тьма совсем заволокла небо, тучи скрыли луну и только редкие точки факелов можно было различить далеко внизу. Стало душно.

   "Гроза", - подумалось Девену. - "Самое то для такой ночки..."

   Он глубоко вздохнул. Еще раз. И еще. В ночном воздухе навязчиво ощущался запах гари, жженого волоса, будто он вновь вернулся на несколько месяцев назад.

   Он закашлялся. Наспех набросил на плечи плащ, прицепил меч к поясу. Мало беды от одного коптящего факела, но проверить стоит, а сон все равно не идет. Поворот, еще один, и к чему здесь столько витых лестниц. Он раньше прочих ушел тогда с пира. Быть может кто оставил свечу, опрокинул ее, но отчего тогда повсюду копоть, а глаза нестерпимо болели и в верхних башнях?