Дом сильного (СИ)

   Да, год назад царь уже бывал недалеко от этих стен, крепости на старом утесе, к которой безопасный путь знали разве что орлы да кучка переметнувшихся, как всегда водится. Девен с отрядом тогда был у западной границы, когда с гонцом получил приказ, что он и его люди должны выдвигаться немедленно. К чему? С конунгом проблем никогда не было, они тихо жили в горах, в своих свисающих со скал резных дворцах, сколоченных из крепких досок. Горцев остерегались, порой лишний раз не доверяли им, когда встречали в других землях. Те не жаловали чужеземцев, но при том сами не спускались в низины и не встревали в чужие ссоры. Если кто хочет - тот явится сам. И по его почтению и сердцу будет ему ответ.

   Но почтения в тот раз крепость не дождалась. Не дождалась она и теперь, даже приняв чужую ярость и войну, как свою собственную. "Ты же хотел, чтоб у Дора был выход к перевалам через Седые горы?" - говорил Бала. - "Ну так вот он. Скоро будет наш. Твой царь все продумал." Царь хотел мира и славы, только боги бросили на игральную доску чужое горе и страх кинжала из-за угла.

   Ворота в последний раз жалобно скрипнули и затихли. Путь был свободен.

   - Добро пожаловать в новый дом, мой друг, - государь вскинул голову и пошел первым. - Скоро даже ты привыкнешь к моим новым землям, сколько бы ни выл своими пророчествами, как сумасшедшая вдова. Разговоришься видно со здешней. Проследи кстати, чтоб она у твоих молодцов не сразу по рукам пошла, мы же не варвары.

   С губ было готово сорваться очередное злобное "Неужто?", но Девен смолчал. Сейчас не место и не время объяснять царю, что не он без повода вломился в чужой дом, и что его люди без приказа и пальцем не тронут побежденного. В них он уверен. Но смогут ли всего тридцать его лучших воинов удержать порядок в притихшей и оскалившейся крепости? Защитить их даже не от людей Балы, а от них самих, ту же хозяйку...

   Они стояли напротив большого, казавшегося слитым с горой дворца. Резная кровля на крыше казалась крылом чудн?го зверя, окна - пустыми глазницами множества глаз. Тяжелые дубовые двери в два человеческих роста были обиты железом.

   - Пусть появится хозяйка крепости! - крикнул Бала, а жители опустили головы. - Пусть выйдет и признает меня своим господином!

   - Не много ли ты требуешь от перепуганной вдовы? - негромко пробормотал Девен. - К чему этот балаган, крепость уже твоя. Она всего лишь женщина. А ты сейчас страшнее медведя, вылезшего из спячки, извини уж.

   - Дьявол она, а не бедная вдова, - перебил царь, но говорить стал потише. - Дьявол. И ухо с ней надо держать востро. Здешние еще порадуются, что освободил их от бабской власти, и что теперь это мой дом.

   Дубовые двери с глухим скрипом отворились. Воин поднял голову и понял - не его это дом, не царя, и будет ли когда - неизвестно. А в голове назойливо крутились слова стариков. "Никто не войдет в дом сильного и не расхитит вещей его, если прежде не свяжет сильного и не подчинит его."

   По слухам, Гудрун из Гунда, вдова конунга, была тверда, как сталь, и бесстрастна, как лед. Только из глубоких глазниц настороженно тлел огонь почти орлиного взгляда. Длинные темные кудри сплетены в тяжелые косы и перевиты светло-серыми нитями. На рукавах, на шее, на платье тихонько звенели тонкие медные и серебряные цепочки. Ее нельзя было назвать юной - но она все еще была молода, нельзя было назвать прекрасной - но взгляд надолго задерживался на бледной коже, тонких запястьях, горящих из-под густых ресниц глазах, царственно прямой шее.

   Она спокойно смотрела на догорающие дома, своих людей, опустивших головы, на чужих, которых здесь никто не ждал и которых она не в силах была сейчас выгнать вон.

   - Здравствуй, красавица, зря тебя твой муж от других глаз прятал.

   Хозяйка Гунда медленно повернула голову к царю, взглянула на того с тихой злобой. С плотно сжатых бледных губ не слетело ни слова.

   - Ну же, победителей иначе встречают... - царю было плевать на взгляды и мысли; он все еще говорил шутливо, но в голосе начинал сквозить металл.

   - Госпожа Гудрун, - Девен поспешно подошел ближе и зачем-то поклонился; Гудрун обернулась к нему и еле заметно кивнула. - Я военачальник царя Балы. Ваша крепость переходит в его подчинение, но вам никто не причинит вреда, не бойтесь...

   Тонкие губы слегка скривились. Голос хозяйки оказался неожиданно низким и обволакивал слух и мысли.

   - Тебе кажется, что я боюсь, воин? Я в своем доме, среди своих людей. Вы лишь гости, пусть и незваные.

   Она убрала выбившийся из косы мелкий локон. Тихонько звякнули звенья цепочек.

   - Гостей мы не гоним, но получают они то, что мы им дадим и не больше.

   - Госпожа, - царь был спокоен, предельно спокоен. - Госпожа, ты устала и напугана. Не мы твои гости, а ты теперь наша. Потому что вреда тебе не причинят, если будешь тиха и послушна. Теперь это мой дом, не обессудь.

   - Дом там, где сердце, а у тебя, царь, давно нет одного и скоро не станет второго.

   Гудрун сощурила глаза. Не мудрено, от дыма и пепла они болели даже у воинов, но хозяйка от того еще больше стала походить на хищную птицу.