Дом Сладостей (СИ)

— Времена меняются, — серьезно ответил воин, наблюдая за усталыми движениями. — Тебя примут, стоит попытаться, я уверен. Если уж есть желание.

Зэт только вздохнул, подперев щеки ладонями и глядя на чайник. Глаза его, похоже, устало закрывались, и юноша еле сдерживал зевоту. Вечер понемногу перетекал в поздний вечер, зазывая ночь заглянуть в гости. Уже вполне можно было зажечь свечи, ведь полумрак вокруг них постепенно сгущался, делая цвет красной юбки на платье все более глубоким и богатым. Но Мамо не посмел бы попросить о таком. Ему слишком нравилась воцарившаяся атмосфера. Темнота, принесшая с собой усталость, похоже, усмирила крутой нрав юноши.

— Вы пойдете на войну, если она начнется?

— Разумеется, — тихо ответил воин, пожав плечами. — Это мой долг, моя работа.

— Но вы бы не хотели, ведь так?

— А кто хочет войны? Лишь безумцы, готовые убивать ради удовольствия. Войны — развлечение для правящих верхушек, ведущих споры за власть и территорию. Но не для народа, который сражается от их имени, пытаясь защитить семью. Не думаю, что солдаты противника хотели нападать на наши города в прошлой войне…

— Это означает, что у них был выбор. — Зэт устало подался вперед. Ленты чайного пара ласкали лицо, но он и не думал отодвигаться. — Они могли отказаться, разве нет?

— Не такой уж и большой выбор. За неподчинением тоже наступает наказание. И если с войны мужчина еще может вернуться к любимой семье, то изменника, отказавшегося выполнять приказ главы государства, казнят без разговоров.

Молодой человек разочарованно вздохнул, опуская совсем потухший взгляд. Он выглядел таким обессиленным, будто еще не начавшаяся война уже успела наложить на него отпечаток изматывающей борьбы. В тусклом, почти сошедшем на нет вечернем свете это создавало совсем тоскливое ощущение.

— Спать, что ли, хочешь? — с тихой усмешкой спросил Мамо. Он расковырял горку подушек, раскладывая их так, чтобы лежать удобнее было, и снова посмотрел на собеседника.

— Вы меня обкормили, вот и хочу, — зевнув, пробубнил Зэт, потирая глаза. — Я привык поздно ужинать, перед сном. Вот и зеваю теперь от сытости…

Воин придирчиво осмотрел результат свой работы — практически императорское ложе — и добавил последний штрих, расстелив на полу форменную накидку. Она была плотная и теплая, чтобы можно было спать прямо на сырой земле, так что и на полу в домике человек на ней не должен был замерзнуть…

— Ложись, отдохни.

— Не положено, — мотнув головой, ответил Зэт и окончательно закрыл глаза. — Чай…

— Не бойся ты, чай я и сам попью. Ложись…

Открыв один глаз и посмотрев в сторону подушек, молодой человек задумчиво поджал губы, но очень скоро сдался и медленно пополз в их сторону, шурша мешающей юбкой и продолжая бубнить:

— Я только прилягу, а то спина устала. Спать не буду.

Он плюхнулся на развал мягчайших — кажется, мягче самого пушистого облака — подушек и вздохнул с облегчением, едва заметно улыбнувшись.

— Разумеется, — согласно шептал Мамо, укрывая работника накидкой, — ненадолго. Я скоро разбужу. Скоро… приятных снов.

Нет, это не планировалось как очередная пакостная месть. Он искренне хотел сделать приятное, дать отдохнуть и расслабиться, ведь успел заметить в мальчишке что-то светлое, что его привлекло. Похоже, он был не так плох, как пытался казаться, как показался на первый взгляд. Доброе сердце все же не замаскировать колкими фразами и холодными взглядами. А у Зэта сердце было именно такое. И его признание о мечте присоединиться к отряду Ночных окончательно подкупило Мамо. Это не было похоже на глупую детскую игру, это было совершенно искреннее и обдуманное желание помочь своей стране в трудный момент… вот только наивность все еще жила и теплилась в этой почти детской душе, поэтому и забота с опекой ему требовались ничуть не меньше, чем уважение.

Мамо честно собирался разбудить мальчишку чуть ближе к вечеру, но совершенно потерялся в размышлениях, задумался. Он опомнился в самый последний момент, поднял мальчишку, даже толком не проснувшегося, сунул ему в руки поднос и подпихнул в спину, к выходу. Пусть лучше хозяйка, решившая наведаться в комнату, подумает, что Зэт уже уносил посуду, когда она вошла… Но один неловкий шаг испортил все.

Белоснежный чайник упал у самых ног госпожи Соры, расколовшись на несколько частей и пустив на пол небольшую лужицу. Взгляд женщины, кажется, не выражал совершенно ничего, но и Зэт, и Мамо уже прекрасно знали, что за этим «ничего» скрывается слишком многое.

— Простите, госпожа, — дрогнувшим голосом прошептал молодой человек.

— Это моя вина, — перебил его Мамо, выходя вперед.

Госпожа Сора прищурила глаза, сурово глядя на воина.

— Я… запнулся и… случайно толкнул девушку. Мне очень жаль, я непременно заплачу за разбитую посуду, просто добавьте это в сумму за мой сегодняшний визит.

Он поджал губы, представляя, во сколько выльется такое долгое пребывание вместе с разбитой посудой. А еще и вчерашние неприятности с дорогим заказом. В последние дни он оставлял в этом доме немалые суммы. Оставалось надеяться, что это хотя бы помогает его обитателям…