Дом смерти

Через некоторое время мы поднимаемся обратно на причал и разговариваем обо всем на свете. О том, что будем делать, есть и носить, когда сбежим. На что будем жить. Но сегодня разговоры кажутся пустыми и бессмысленными. Постоянно ощущается незримое присутствие Уилла. Словно на одном плече у меня он, а на другом — наша медсестра.

Вернувшись в дом, мы чуть-чуть обнимаемся и целуемся на кухне. Но каждое прикосновение пропитано печальным отчаянием и желанием доказать самим себе, что мы еще живы. И все же ощущать кожу Клары, которая, по сравнению с моей, кажется пламенно горячей, очень приятно. В конце концов Клара начинает плакать, а мне нечего сказать, чтобы ее успокоить. Все, что здесь творится, дерьмово. Все, кроме нас с ней. Завтра ночью я обязательно узнаю, когда вернется катер.

Глава 18

Спать и в мыслях не было, но вырубаюсь я мгновенного и дрыхну несколько часов до самого подъема, хотя звонка не слышу. Будит меня Том. На улице ярко светит солнце, все блестит, а снег со льдом потихоньку тают. Чудесный день. Одеваясь, я смотрю в окно, но в конце концов приходится отвернуться.

Луис помогает Уиллу одеться, и становится ясно: за ночь все стало хуже. Ноги Уилла дрожат. Сам он как будто похудел. Глаза впали и излучают дикий страх.

— Нужно помочь ему за завтраком, — глядя на меня, говорит Луис.

Хотелось бы, чтобы они хоть иногда на меня не смотрели. Я люблю Уилла, но сейчас находиться с ним рядом не хочу.

— Без проблем.

— Со мной все путем. — Уилл пытается натянуть ботинки, но пальцы не слушаются, поэтому Луис приседает и помогает ему обуться. — Ерунда это. Правда.

Он смотрит на Тома, на меня и наконец на Луиса, отчаянно желая найти подтверждение собственным словам. Из нас троих только Луис изображает натянутую улыбку:

— Я знаю, но пока ты не поправишься, тебя могут заметить медсестры. А мы не хотим, чтобы в тебя тыкали всякими инструментами, когда на улице еще остался снег. К тому же мы еще в шахматы не доиграли.

Не могу на них смотреть. Слишком больно.

За завтраком с трудом сдерживаюсь, чтобы не отодвинуться подальше. Знаю, другие спальни поступали так со своими. И дело вовсе не в грубости. Просто видеть все это вблизи слишком тяжело. С нами сидит уже не наш Уилл. Наш Уилл ест как не в себя и во всем видит только лучшее. Наш Уилл до сих пор думает, что родителям разрешат нам написать.

— Не хочу, чтобы у меня из глаз кровь забрызгала.

Вот и все, что говорит он за столом, пока мы все делаем вид, будто едим. Ссутулившись, он смотрит на свой тост. Слова звучат еле слышно, но пугают меня до глубины души.

Ужасный день длится невозможно долго. Напряжение постепенно нарастает. Возникает ощущение, что у меня в теле вот-вот порвутся все сухожилия. Жаль, что новых учителей до сих пор нет. Хоть несколько часов убил бы за уроками.

Мы выходим в сад. Солнце светит, но воздух все еще холодный. Луис с Элеонорой всеми силами стараются отвлечь Уилла. Думаю, они пока не верят, что пришел его черед. Или по собственной воле не хотят этого видеть. Почему-то от этого все только хуже. Теперь нужно волноваться сразу за троих.

— Ты как?

Ко мне подходит Джейк и садится рядом на качелях. Я думаю о пари, которое мы заключили с Луисом по поводу того, что следующим будет Джо, который сейчас вместе с Дэниелом весело гоняет мяч по талому снегу. Оба выглядят абсолютно здоровыми.

— Порядок, — киваю я. — Не вечно же удаче нам улыбаться.

Джейк больше ничего не говорит. Вот и хорошо. Пусть мы заключили перемирие, но сейчас все изменилось. Сейчас он не один из нас. Происходящее касается только четвертой спальни, поэтому мы сплачиваемся еще сильнее, отгораживаясь от остальных.

Днем Уилл уже кашляет кровью. Теперь все, даже Луис с Элеонорой, понимают: это конец. Остается только ждать. На хлюпающем снегу виднеется ярко-красное пятно, и мы с Кларой его быстренько затаптываем. Меня за руку крепко хватает Уилл и держится, как может держаться за руку взрослого совсем маленький ребенок.

— Я не хочу, чтобы меня забрали в лазарет совсем одного, — печально глядя в землю, говорит он и начинает плакать. — Домой хочу. Спросишь у них, можно ли мне поехать домой? Только не давай им забрать меня наверх. Пожалуйста!

Мы уводим его в дом, чтобы смыть кровь со рта, а потом поднимаемся в спальню и закрываем дверь, не впуская даже Луиса и Элеонору. Уилл умоляет нас не бросать его, и мы даем ему слово, что не бросим. В конце концов он засыпает, а мы с Кларой оберегаем его сон. Время идет. Дышит Уилл как-то странно, словно ему с трудом дается каждый вдох. Он тает прямо на глазах. Не так быстро, чтобы не успеть испугаться, но все-таки тает. Мы с Кларой беремся за руки, и ее теплые пальцы крепко сжимают мою ладонь.

— Нельзя ему в лазарет, — наконец говорит Клара. — Мы не должны этого допустить. Он еще совсем маленький. Ему страшно.

— Может, сегодня его не заберут. Никто из медсестер, кажется, пока ничего не заметил.