Дом Солнц

В любом случае было ясно, что данная цивилизация достигла плато в социальном и технологическом развитии. Эти существа колонизировали каждую пригодную каменную глыбу в своей галактике; в итоге их совокупная биомасса превзошла массу крупного газового гиганта. Они стали специалистами в обращении со звездами; они вмешивались в процессы ядерного синтеза, чтобы продлить жизнь звезд или разогреть их до более высоких температур. Они дробили планеты, превращая их в изящные произведения искусства. Они играли с материей и силами природы так, как ребенок играет с песком и водой. Для них не существовало ничего непреодолимого, за исключением времени, пространства и железного барьера – скорости света.

На этом месте повествования Гриши мы с Портулак вдруг понимающе переглянулись.

– Как играем мы, – сказали хором.

Гриша кивнул, соглашаясь с нашей оценкой.

– Они во многих отношениях были подобны вам. Они стремились к абсолютному знанию. Но их постоянно ограничивали невероятные масштабы галактики. Они не могли узнать всего, им доставались лишь устаревшие обрывки информации. Между их пальцев ускользали истории цивилизаций, никем не виденных и не оплаканных. Как и у вас, у них возникло нечто вроде обширных Линий – группы клонов, которые играли роль независимых наблюдателей, собирая информацию и добывая опыт; все это затем складывалось в общую копилку. И подобно вам, они обнаружили, что это лишь половина победы.

– А потом? – спросил я.

– Потом… – Гриша, похоже, хотел что-то сказать, но передумал и заговорил о другом. – Наблюдатели продолжали изучать цивилизацию той спирали. Они собирали данные, которые после их смерти были погребены на первой планете, где поселился мой народ. В процессе исследований мы наткнулись на эти данные и в конце концов сумели их понять. В последующие сотни тысяч лет мы о них не вспоминали, считая их всего лишь очередной диковинкой среди многих, собранных нашими Предтечами.

– И что стало с той цивилизацией? – спросил я.

– Пусть вам расскажет Лопух. Так будет лучше.

– Ты собирался объяснить, как оказался на его корабле, – напомнила Портулак.

Гриша взглянул на фигуру, окруженную подрагивающим полем.

– Я здесь потому, что Лопух меня спас, – сказал он. – Мой народ истребили. Машины-убийцы захватывали нашу систему, планету за планетой. Естественно, мы составили планы эвакуации, построили корабли, чтобы хоть немногие из нас смогли улететь в другую систему. Мы все еще ничего не знали о релятивистских межзвездных перелетах, так что те корабли в силу естественных причин были медленными и ненадежными. Это была единственная наша ошибка – мы не предполагали, что нам может понадобиться умение строить быстрые корабли. Впрочем, будь иначе, вряд ли я бы с вами тут разговаривал. Мой народ расселился бы по другим системам, и мне не пришлось бы идти на подобную хитрость. Но так уж вышло, что я оказался единственным выжившим.

Корабль с десятками тысяч беженцев на борту тащился прочь от системы, где шла бойня. Они постарались как можно лучше замаскировать корабль, и какое-то время им верилось, что удастся невредимыми выйти в межзвездное пространство. Но потом неполадка в ядерном реакторе привела к тому, что корабль издал трубный звук, распространившийся на десятки световых часов. Вскоре его атаковали машины.

Большинство людей погибли сразу, лишь горстке удалось покинуть корабль на шлюпках. Их тоже перебили, но Гриша сумел сбежать. Он летел на суденышке с отказавшими двигателями и едва работающим жизнеобеспечением, и тем не менее его еще могли видеть и слышать. Но на этот раз его нашли не машины, а корабль Линии Горечавки, случайно оказавшийся поблизости.

Лопух извлек Гришу из шлюпки, вывел из аварийной гибернации и разгадал его древний язык, после чего научил его своему языку.

– Он спас мне жизнь, – сказал Гриша. – Мы бежали из системы на максимальном ускорении, обгоняя машины. Они пытались нас догнать, и какое-то время казалось, что им это удастся. Но в конце концов мы сумели оторваться.

Еще не сформулировав вопрос, я заподозрил, каким будет ответ.

– Машины… те самые, которые уничтожили ваш народ?

– Да, – ответил Гриша.

– Кто их послал?

Он посмотрел на нас и очень тихо проговорил:

– Вы.

Мы разбудили Лопуха.

Убийственный яд пожирал его с умеренной скоростью – несколько кубических сантиметров в час при нормальной температуре тела. Когда Лопух пребывал в анабиозе, эта скорость замедлялась – примерно с такой движется ледник. Но для того чтобы Лопух мог говорить с нами, требовалось его согреть. Гриша предупредил, что ему остались минуты сознательной жизни, причем сознание будет угасать, поскольку яд с новой силой вгрызется в мозг.

– Я надеялся, что кто-нибудь сюда доберется, – сказал Лопух, открыв глаза. Он не повернул голову к нам – не позволила пожиравшая его тело короста, – но я предположил, что он все же сумел каким-то образом нас узнать. Его губы едва шевелились, однако что-то усиливало его слова. – Я знаю, как вы проникли на мой корабль. Полагаю, Гриша уже рассказал кое-что о его роли во всей этой истории.

– Кое-что, – кивнул я.