Дом Солнц

Я начала возражать, но Аконит поднял руку:

– Брось, Портулак. Я уже принял решение.

– Ты серьезно? – тихо спросила Волчник.

– Ага, серьезнее не бывает, – энергично кивнул Аконит. – Портулак, который из кораблей ты выбрала?

– Швертбот краебежцев.

– Шикарный выбор.

– По планетному времени его не заводили три миллиона лет. Тебя это не пугает?

– Это самая современная разработка. Только покажи, где включать музыку.

Исчез Аконит мгновенно и так же быстро появился снова. Секунду назад я стояла в грузовом отсеке и смотрела на графитовое небо и звезды, искаженные доплеровским эффектом, а в следующую к «Серебряным крыльям» уже пришвартовался швертбот, появившись словно ниоткуда. Мы с Лихнисом и Волчник поднялись на корабль, едва фиксирующая сила пригвоздила его к месту.

Тогда мы и увидели, что стало с Геспером.

– Он был жив, когда я до него добрался, – рассказал Аконит. – Даже шевелился. Он меня видел.

Зато сейчас Геспер вряд ли что-то замечал. Голова у него не двигалась, выражение лица не менялось, глаза, прежде мерцавшие бирюзовым и опаловым, стали пустыми. Единственным признаком жизни казались огоньки, кружившиеся за стеклянными панелями над ушами, но сейчас они вращались медленнее и поблекли, как угли в потухающем костре.

Тем не менее Гесперу хватило силы воли послать нам сигнал бедствия.

Меня пугала не безжизненность робота – даже если бы погасли огоньки за стеклянной панелью, я убедила бы себя, что он погрузился в машинную кому, чтобы сохранить важнейшие функции, пока не подоспеет помощь, – но он и внешне сильно пострадал. Левый бок практически отсутствовал, точнее, сплавился в бесформенный комок золотых и черных деталей – и самого Геспера, и «Вечернего». Корабль сгинул, зато на Геспере просматривались серебристые следы – там, где Аконит отрезал его от корабля.

– Времени было впритык, – оправдывался наш собрат, словно его обвиняли. – Я едва успел его вытащить.

– С тех пор его состояние изменилось? – спросила я.

– Огоньки чуть поблекли, хотя они с самого начала светили неярко. Уж не знаю, поддерживал ли Геспера корабль или медленно убивал.

– Когда «Вечерний» подбили, авторемонтные системы нарушились. По-моему, Геспер пострадал оттого, что корабль распознал его как сломанную деталь и приращивал к своей матрице.

– Получается, зря я отсек его от корабля.

– Геспер недаром посылал нам сигнал бедствия, – заметила я. – Вероятно, чувствовал, что отрыв не удержит и враги его нагонят. В любом случае ты подарил ему шанс на спасение.

– Очень надеюсь.

– Не представляю, как его реанимировать. – Лихнис стоял подбоченившись, как садовник над своей делянкой.

– По-моему, самое разумное – ввести в латентность и поскорее доставить к машинному народу, – сказала я.

– Не уверен, что у нас есть подходящая стазокамера, – пробурчал Лихнис. – Не подгонять же его под размеры.

– В таком состоянии Геспера оставлять нельзя, – настаивала я, наблюдая за мерцанием тусклых огоньков за панелями его черепа.

– Мы не оставим, – пообещал Лихнис. – Просканируем его, как ты говоришь, и, если сумеем, устраним неполадки. Если не сумеем, придется ждать прилета в убежище и надеяться, что там находится кто-нибудь из представителей машинного народа – вдруг гостит у кого-то из выживших? – и он скажет, как быть.

– А если не встретим другого робота?

– Мы не волшебники, – чуть слышно напомнил Лихнис. – Что могли, то сделали. Будем надеяться на лучшее.

Сканирование ничем не порадовало – детали Геспера и «Вечернего» сплавились намертво. Левая сторона туловища, включая живую руку, почти не сохранила анатомическую целостность. Но в слиток поступали энергия и необходимые вещества, значит системы жизнеобеспечения функционировали. Хорошо, что Аконит не перерубил провода, когда освобождал Геспера. Одно лишнее движение – и вреда стало бы больше, чем пользы.

Однако Геспер еще мыслил и пусть изредка, но пытался контактировать с нами. Случилось это вскоре после поворота на Невму, к определенному Белладонной убежищу, когда мы удостоверились, что врагам нас уже не выследить. Перемену я заметила, когда в очередной раз – почти без надежды – добивалась от робота внятной реакции. Я смотрела ему в глаза, на стеклянные панели над ушами и вдруг увидела, что на уцелевшей правой руке шевелится большой палец. Казалось, паралич сковал всю конечность, кроме него.

Прежде палец не двигался.

Я потрясенно глазела, пока не вспомнила, что́ человек-машина проделал с бокалом. «Вдруг просветление временное и вот-вот закончится?» – в панике подумала я, бросилась к ближайшему синтезатору, срочно заказала у него бокал, подсунула Гесперу и стада ждать. Палец робота заскользил вверх-вниз по стеклу – получилась вертикальная царапина, которая постепенно углублялась.