Дом стрелы

– Да, мадемуазель? – снова сказал Ано.

– Впрочем, темнота мне не мешала. Тогда я ничего не боялась, – продолжала она, удивляясь собственному бесстрашию, так как теперь знала о происшедшем в тот вечер.

Джим вспомнил, как вчера вечером в саду ее взгляд перебегал с одного темного пятна на другое в поисках незваного гостя. Сейчас Энн, несомненно, испытывала страх. Ее руки судорожно вцепились в подлокотники кресла, а губы дрожали.

– Я ощупью спускалась по ступенькам, держась рукой за перила. Нигде не слышалось ни звука. Мне и в голову не приходило, что кто-то в доме не спит, кроме меня. Я даже не повернула выключатель у подножья лестницы, чтобы зажечь свет в холле, зная, что в комнате Бетти выключатель находится сразу за дверью – этого было достаточно. Спустившись, я повернула направо – напротив меня находилась дверь комнаты Бетти. Я двинулась через холл, вытянув руки вперед.

Бетти внезапно вытянула перед собой руки, словно это она пересекала холл ночью.

– Люди часто делают так, идя в темноте. – Она улыбнулась, заметив, что Ано с любопытством наблюдает за ней. – Вы так не думаете, мосье Ано?

– Думаю, – ответил он. – Но не будем прерывать мадемуазель.

– Сначала я коснулась стены на углу коридора и холла, – снова заговорила Энн.

– С одной стороны коридора окна, выходящие во двор, а с другой – двери нижних гостиных? – спросил Ано.

– Да.

– Портьеры были задернуты и на этих окнах, мадемуазель?

– Да. Нигде не было ни единого проблеска света. Я ощупью двигалась вдоль правой стены – разумеется, холла, а не коридора, – пока моя рука не соскользнула с поверхности. Поняв, что это дверная ниша, я нащупала ручку, повернула ее и вошла в «Сокровищницу», как мы называли эту комнату. Выключатель находился слева от двери. Я щелкнула им, еще толком не проснувшись, но, как только свет зажегся, моего сна как не бывало. Я тут же выключила его, но на сей раз без всякого щелчка, так как даже самый тихий звук мог меня выдать. Промежуток между этими двумя движениями руки был настолько кратким, что я едва успела заметить часы на инкрустированном шкафчике в центре стены напротив. Я стояла в темноте, не двигаясь и затаив дыхание, но была скорее удивлена, чем испугана. Дверь в другом конце внутренней стены комнаты, ближе к тому окну… – она указала на одно из закрытых ставнями окон, выходящих в сад, – которая после смерти Саймона Харлоу всегда оставалась запертой, была открыта, и в помещении за ней горел свет.

– Открыта? – воскликнула Бетти Харлоу, наконец проявляя беспокойство. – Как это могло произойти?

– С какой стороны двери торчал ключ, мадемуазель? – обратился к ней Ано.

– Со стороны комнаты мадам, если он вообще был в замке.

– А вы не помните, был ли он там?

– Не помню, – ответила Бетти. – Конечно, Энн и я часто заходили в спальню мадам, когда она болела, но между спальней и дверью в мою комнату находилась гардеробная, так что мы едва ли могли это заметить.

– Конечно, – согласился Ано. – Гардеробная, где спала сиделка, когда у мадам был приступ. Не помните, следующим утром эта дверь все еще была открыта или просто незаперта?

Бетти задумчиво нахмурилась, потом покачала головой.

– Не припоминаю. Мы все были расстроены. Я не обратила внимания.

– Вполне естественно. – Ано снова повернулся к Энн. – Прежде чем продолжить вашу весьма любопытную историю, мадемуазель, скажите мне вот что. Свет за открытой дверью горел в гардеробной или в комнате позади нее – в спальне мадам Харлоу?

– Думаю, в дальней комнате, – уверенно ответила Энн. – В противном случае света было бы куда больше. Конечно, «Сокровищница» достаточно длинная, но там, где я стояла, было совсем темно. Единственным светлым пятном оставался открытый дверной проем. Правда, полоска света падала на ковер, и стоящий напротив открытой двери портшез[25] поблескивал серебром.

– Ого! – весело воскликнул Ано. – В этом музее имеется даже портшез? Будет интересно на него взглянуть. Значит, мадемуазель, свет проникал из дальней комнаты?

– Свет… и голоса, – вздрогнув, добавила Энн.

– Голоса? – Ано выпрямился на стуле, а Бетти Харлоу побледнела как привидение. – Голоса! Вы их узнали?

– Только голос мадам. Не узнать его было невозможно. Он был громким и сердитым, а потом сменился бормотаньем и стонами. Другой голос произнес только несколько слов шепотом, но достаточно четко. К тому же я слышала звуки… ну, движений…

– Движений! – резко повторил Ано. Казалось, будто черты его лица заострились вместе с голосом. – Это слово не слишком нам поможет. Двигается процессия. Двигается стул, если я толкаю его. Двигается моя рука, если я зажму ею рот, чтобы сдержать крик. Не это ли движение вы имели в виду, мадемуазель?