Дом Судьбы

В Старой церкви оживленно, но, к счастью, рядом с мизерикордиями никого нет. Тея достает из сундука вторую пачку гульденов и кладет ее рядом с вырезанной в дереве парой. Вместо того чтобы покинуть церковь, девушка прячется за ближайшей колонной, чтобы наблюдать. Она будет ждать здесь весь день и всю ночь, если потребуется. В первой записке говорилось, что мизерикордия будет проверяться ежедневно, а сейчас еще так рано, есть шанс, что кто‐то придет сегодня. И, кроме того, Тея – дитя Амстердама: она знает, как должно вознаграждаться терпение. Она умеет наблюдать, оставаясь незамеченной.

Несколько часов она проводит здесь, наблюдая за Амстердамом. За горожанами, которые приходят помолиться, пообещать Богу, что в этом месяце, в этом году, в этой жизни они станут лучше. Возможно, они торгуются с Богом: если он дарует им то, чего они желают или в чем нуждаются, – деньги, хороший урожай, новую работу, здорового ребенка, – они каким‐то чудом преобразятся. Тее интересно, что Бог думает об этих бесконечных обещаниях, которые неизбежно останутся невыполненными? Наверное, он привык.

Тея наблюдает еще и за мужчинами, которые приходят в Старую церковь заключать деловые сделки – без сомнения, тайные, потому что иначе почему они занимаются этим здесь, а не на бирже или в гильдиях? Это заставляет девушку вспомнить своего отца, который тоже по секрету разрабатывал план для Ассенделфта, – и то, какими неприятными последствиями это все обернулось. Может быть, он тоже где‐то здесь, молится, стоя на коленях, о решении их проблем, а в нескольких метрах, под плитами, покоится прах его возлюбленной… Тея гадает, узнает ли она когда‐нибудь, что происходило между ее отцом и Марин Брандт. Корнелия говорила тете Нелле, что нам не положено знать все о других, потому что, открыв о себе все, человек исчезает. Тея смотрит в дальний восточный угол, где без каких‐либо опознавательных знаков лежит ее мать. Возможно, некоторые семейные секреты лучше оставить под покровом тайны.

Тея чувствует прилив нежности к отцу, вспоминает, как вспыхнули его глаза, когда он увидел ее в день рождения. Тетя Нелла ошибается: он не боялся смотреть на свою дочь в день смерти Марин Брандт. Он раскрыл ей объятия и сказал, что Тея совершенство. И тетя Нелла не права в том, что он испортит будущее Теи. Никто из них этого не сделает.

Проходит еще несколько часов, и Тея окончательно теряет счет времени. У нее начинают ныть ноги, а желудок требует фриттеров Корнелии. Наступает вечер; мальчик из церковного хора зажигает свечу за свечой. Тее очень хочется сесть прямо на пол, чтобы дать отдых ногам, но она понимает, что даже при свечах станет слишком заметна. Поэтому, собрав всю оставшуюся решимость, она продолжает ждать. И наконец, когда колокол пробивает восемь и Тея начинает беспокоиться о том, как объяснить семье свое отсутствие, она замечает движение у мизерикордии.

Шуршание плаща. Женская спина, голова в капюшоне склоняется над резной парой, а рука шарит, пытаясь нащупать, есть ли что внутри. У Теи кружится голова, внутри вспыхивает гнев, когда она видит, как женщина прячет гульдены в карман. Но план работает: Тея пометила все гульдены до единого, и доказательства теперь у этой женщины в кармане.

Девушка наблюдает, как незнакомка выпрямляется, по-прежнему стоя к ней спиной. На миг капюшон плаща спадает, открывая светлые волосы, которые женщина поспешно прячет и быстро выходит из церкви в холодную ночь. Тея следует за ней со всей возможной осторожностью. Женщина идет по Вармоэстраат, одной из самых оживленных улиц старого города, и Тея изо всех сил старается не потерять ее из виду. Единственное, что освещает дорогу, – мерцающие огни в окнах и пламя редких уличных жаровен. Невзрачный плащ помогает женщине легко сливаться с толпой. Но Тея упряма и не упускает незнакомку из поля зрения.

Женщина поспешно переходит с Вармоэстраат вниз по мосту на Хартенстраат. Куда бы она ни направлялась, она явно хочет добраться туда побыстрее. Теперь они идут в сторону Схаубурга. Тею охватывает нарастающий страх, но тут незнакомка сворачивает в направлении Йордана и углубляется в лабиринт узких улочек, образующих рабочий квартал. Когда женщина наконец останавливается посреди улицы, Тея замирает вполоборота, делая вид, что поглощена созерцанием закрытой аптекарской лавки, невидящим взглядом уставившись на тусклую витрину с сушеными листьями в банках и коробочками с семенами.

Незнакомка скрывается за дверью, и Тея опрометью бросается вперед, к тесному узкому фасаду. Дверь простая, из не очень толстого дерева, почти закрывается, но девушка успевает протянуть руку. С неровно бьющимся сердцем Тея ждет, прислушиваясь к удаляющимся на второй этаж шагам незнакомки. Там, наверху, открывается еще одна дверь, затем она закрывается, и на обоих этажах воцаряется тишина.