Дом там, где останавливается сердце (СИ)

— Внутри меня пробуждается какое-то парящее чувство. Оно поднимается к голове, и я не могу мыслить. Затем в ноги, и я теряю возможность двигаться, — рассказала она, потихоньку успокаиваясь.

— И ты почувствуешь их же, если я возьму твою кровь? — его губы оказалась вблизи изогнувшейся шеи. Тёплое дыхание, играющее с её кожей, мучило каждый раз, когда Канаме начинал говорить.

— Не надо… — Эва прикрыла глаза и отвернула голову от белых дверей. Её рука закрыла вампиру обзор. Аккуратные пальцы блуждали по длинной напряжённой мышце, не зная, откуда ожидать нападения, где Канаме вонзит свои клыки.

— Я не сделаю этого. Успокойся, — сказал он невероятно спокойно. Эву же обуяло внезапное разочарование. Даже она поняла, что этот процесс невероятно личный, возможно, даже более личный, чем секс, если говорить о контакте мужчины и женщины, у которых есть друг к другу чувства.

— Господин Канаме, что вы?.. — вскричав и тут же смолкнув, Эва стиснула ноги и оперлась на вампира.

— Тише, — чистокровный прикрыл её рот рукой, продолжая второй надавливать на её грудь. — У нашего главного исследователя давление поднимется, если ты будешь так кричать. Я тебя не насилую, а осматриваю… — спокойные речи не навели порядка в её кидающемся взоре, правда, уняли крики.

Канаме убрал руку от её лица и переместил на грудь. Он смотрел из-за её плеча и не мог не заметить хороших очертаний тела, волнительных твердеющих от его манипуляций сосков и, конечно, заманчивых ореолов, которые на фоне её светлой кожи смотрелись, как частая коричная посыпка где-то на глазури у торта. Сладкое — липко и вредно, но иногда можно.

— Какие сейчас ощущения? — потерев один из сосков между пальцев и слегка его оттянув, он оглушающе, как ей одной виделось, спросил.

— Не знаю… — жмурясь и присядая, сказала она. — Сперва вроде бы кололо, затем стало больно.

— Я сниму одну перчатку и попробую воздействовать напрямую, — предупредив, он стащил ту за верхний загнувшийся ободок, и коснулся Эвы сухой, чуть шершавой из-за талька рукой. — Сейчас приятнее?..

Отвечать, в общем-то, и не потребовалось. У девушки задрожал голос, от непонимания приятности в глазах встали слёзы и её давление на его тело усилилось.

— У тебя участился пульс, изменился запах, — констатировал он, прильнув носом к её шее. — Постарайся выпрямиться. Ты не должна прижиматься ко мне близко во время осмотра.

Ощутив, что это едва ли возможно, она пошатнулась.

— Хорошо, ещё чуть-чуть… — оставив всё как есть, он крепко обвил рукой её талию и плавно миновал границы чёрного гладкого на ощупь белья.

Стыдливый писк, крепко зажавшиеся ноги, и Канаме был вынужден ждать, пока бедренные мышцы ослабнут, чтобы он просто мог изъять свою руку.

«Чем там Канаме-сама занимается?! — ругался Ханабуса про себя, чувствуя себя вываренным раком. И надо же было пообещать присмотреть за дверью. — Если Юуки-сама услышит, то…» — не успел он подумать, как послышалось ещё одно сердцебиение.

— Айдо, а ты чего за дверью стоишь? — она спустилась в подвальное помещение, так как вот-вот собирались накрывать на стол. С тех пор как Эву перевели на верхние этажи, усадили за общий стол, она взяла за привычку принимать пищу дома.

«Помяни чёрта!» — у несчастного учёного дыхание перехватило, сердце ёкнуло куда-то в область сплетения нервов, где старательно скрылось.

— Канаме-сама проводит осмотр, — ответил он, когда придумал что. — Теперь я учитель Эвы. Мне не стоит смешивать врачебную практику с педагогической. Да и я… Э-э-э… — завозмущался он, когда его как нечто лишённое жизни, отодвинули при помощи двери.

— Прошу меня извинить! — Эва быстрыми шагами покинула подвал, взбегая по лестнице подозрительно взволнованная, рвано дышащая и покрасневшая.

— Канаме?.. — испытывая настоящие подозрения на этот счёт, Юуки заглянула в лабораторию, где Куран щёлкал, снимаемой влажной перчаткой.

— Ты уже здесь, Юуки, — он мягко улыбнулся и присел обратно за стол. — Я присоединюсь к вам чуть позже. Сделаю лишь несколько записей. Спасибо, что спустилась. Я не заставлю себя ждать, уверяю.

— Хорошо… — не нашла она что сказать, глядя на невозмутимое лицо брата.

— Иди, я скоро поднимусь… — сказал он, сосредоточившись на своих записях.

***

В тот же день после ссоры с Зеро, Юуки привлекла лишнее внимание дома. Канаме пристально за ней наблюдал.

— Юуки, — выловив её в коридоре на втором этаже, он застал её как минимум врасплох. — Ты вела себя странно за ужином. Что-то произошло в управлении? Мне следует пригласить капитана Кросса для беседы?

— Нет… — скосив взгляд в сторону, она отчасти солгала. — Меня расстраиваешь ты.

— Юуки, ты же знаешь, что это эксперимент… — Канаме понял, о чём шла речь, откуда её подавленность.

— Знаю. Но мне от этого не легче. Может, было бы лучше, если бы мы вовсе выродились… — её действительно разрывало на части от злости, негодования и ревности.