Дом там, где твое сердце

– Трусиха! Ладно, я сделаю всё за тебя, – он приподнялся, вновь превращаясь в изысканного и чуть утомлённого светского хозяина. – Я вижу, мои слуги достаточно расторопны. Пусть не оскорбит вас моя жалкая еда, дорогие гости. Возвращаясь к нашему разговору, мадам Ада, хочу сказать, что в возрасте Феризат большинство наших девушек давно уже являются матерями больших семей и лишь этому их учат в зенане.

– Это какая-то школа? – заинтересовалась Аде.

Омар Лалие позволил себе слегка улыбнуться:

– Нет, chere madame, зенан – это женская половина дома, куда нет хода мужчинам и где восточные женщины проводят всю свою жизнь. Там воспитывают детей до определённого возраста, затем их разделяют – мальчиков отправляют к отцу, а девочки остаются с матерью. Они выходят замуж в тринадцать-четырнадцать лет и создают свои семьи.

– Значит, вы говорите, юная Феризат – залежавшийся товар? – зло усмехнулась Аделаида.

Даже Раймонд едва не поперхнулся от грубости своей жены, но Омар Лалие встретил её слова невозмутимо:

– Едва ли моя жена согласится с этим. Говоря откровенно, она в зенане не воспитывалась.

– Отчего же? – поспешно перехватила нить разговора Лаймен. – Мне казалось, вы говорили, что это повсеместное явление.

– Да, верно, – Омар не отводил от лица Аде Стронберг внимательного взгляда. – Повсеместное для арабских девушек. Но Феризат, хотя и моя жена, принадлежала к другой культуре. По правде говоря, она ваша соотечественница.

Двадцать секунд потрясённого молчания взорвались обилием вопросов гостей.

– Как это – наша соотечественница? Это перепуганное создание, – Раймонд указал на закрытую покрывалами девушку пальцем, – шведка? Самая настоящая шведка?

– Самая настоящая, – вежливо уверил его Омар.

– God dag, – сильным и чистым голосом приветствовала Раймонда молодая мадам Лалие.

– Нет, нет, не может быть, – качал головой старший брат Мариса. – Я не поверю в это, пока не увижу скандинавских черт её лица. И даже тогда не поверю, – сознался Раймонд.

– Если позволит мой господин… – взявшись за край покрывала, пери Востока вопросительно посмотрела на своего мужа.

Тот только пожал плечами:

– Раз тебе хочется…

Белые волосы беспорядочными завитками рассыпались из-под сапфировой диадемы на лбу супруги восточного господина. Своими удивительными глазами она по очереди оглядела со снисходительным презрением всех присутствующих Стронбергов:

– Думаю, вы узнали меня. Простите, что немного подурачила вас. Мой муж убеждает меня, что я должна вести себя по-другому.

– Элиза Линтрем! – ошарашенно охнула Аделаида. – Боже, что будет с Марисом!..

Немного придя в себя, Лаймен попробовала скоординировать бестолковую семейку:

– Эмиль, Рей, Адела, Марис ничего не должен узнать об этом. Если она действительно замужем… Вы не обманываете нас? – подозрительно посмотрела она на Элизу.

Та позволила себе рассмеяться:

– Что вы, мадам Стронберг, как можно! Разве следует сравнивать то, что мог бы мне дать ваш тупоголовый сыночек и Омар Лалие, у которого денег больше, чем песка в пустыне? Нет, я вышла за него замуж, и должна благодарить именно вас за это.

– Потом поблагодаришь, – отрывисто рявкнула Лаймен. – Если Марис вернётся из своего нового путешествия до того, как ты нарожаешь этому человеку пару дюжин детей и постареешь, если мой сын узнает о том, куда делся его прекрасный цветок изо льда, по которому он тосковал так долго, он примчится сюда и увезёт тебя, а потом будет трахать, пока не помрёт от истощения.

– Это омерзительно, мадам Стронберг, – ровным голосом произнесла, поднимаясь, Элизабетта Линтрем. – Прошу вас покинуть мой дом.

– Успеется, – махнула рукой Лаймен. – Да, я не отрицаю, что ты исключительно удачно вышла замуж, Элиза. Но ты причинила боль Марису.

Лицо молодой женщины посуровело:

– Значит, мы квиты с ним. И я надеюсь, он умрёт от этой боли. Помните Андреса Ресья, госпожа? Он был бы мне сейчас мужем, если бы не вмешался ваш сын. Я любила Андреса больше жизни…

Они обе одновременно услышали тяжёлый вздох со стороны Омара Лалие. Брови Лаймен удивлённо вздёрнулись:

– Твой муж понимает на нашем языке?

Элиза встревоженно оглянулась.

– Не знаю. Не думаю. Скорее всего, он просто устал слышать чужую речь, которая ему непонятна. Омар скучает, – в голосе её прозвучала не упущенная никем из присутствующих нежность. – Надеюсь, что я смогу когда-нибудь полюбить его. Он очень милый, заботливый…

– Он совсем из другого мира, холопка! – язвительно фыркнула Аделаида. – Возможно, благородная женщина и смогла бы привязать его к себе навеки, но ты-то – шлюшка самого низкого пошиба. Вот увидишь, как быстро он тебя выкинет и свяжет судьбу с достойной его дамой, – её прозрачные зеленоватые глаза с нежностью оглядели почти идеальное тело высокого араба.

Сохраняя прохладное выражение на красивом лице, Лаймен веером легонько шлёпнула по губам невестку:

– Адела права, Элиза. Возможно, она изложила всё чересчур примитивно, но она права. Такой человек, как твой муж, видит место женщины не там, где наши мужчины.