Дом там, где твое сердце

Где располагался самый богатый дом их деревни, Лиз знала. Вот только какая тропка привела её Андреса… Сюзана уже шла прочь.

Женщина добежала до указанного подворья за десять минут, задыхаясь, заколотила в ворота. Да, тут была не только дверь в дом, просторный двор обнесён воротами. Со двора неслось мычание коровы, блеяние коз, а с дороги под столбы бодро шмыгнули рыжие куры. Створка ворот отошла.

– Вот полоумные, стучат как на пожар!

Элиза стояла лицом к лицу с Андресом.

И смогла только раскрыть рот, замычать. Андрес, её Андрес был одновременно и не им. Раздались вширь плечи, наметился живот, пополнели щёки, а ясный взгляд стал хмурым, циничным, неприятно сверлил из-под нависших бровей.

Романтическая встреча не задалась.

– Чего надо?

– Андрес… это же я…

– А это я. Надо чего, спрашиваю?

Лиз попыталась снова.

– Я вернулась домой, Андрес…

– Поздравляю. Потаскух только в деревне недоставало.

– Андрес! – задохнулась Элиза. – Как ты посмел! Ты же любил меня!

– Любил – разлюбил, – цинично хмыкнул бывший жених. – Как только ты за Стронбергом убежала да легла под него ради выгоды.

– Это неправда! От меня ничего не зависело!

– Слушай, – Андрес воровато как-то оглянулся, – мне это уже не интересно. Было и прошло.

В сердце будто загнали острую щепку. Было больно. Рушился мир. Но… не совсем, не до конца.

– А как ты… почему ты живёшь здесь…

– Дорого-ой, – в воротах обрисовалась дородная блондинка. Лицо толстое, за щеками почти глаз не видно. По-хозяйски обняла Андреса Ресья за талию. – Что стоишь здесь? Кто пришёл?

Дочка старосты – узнала Элиза. Средняя. Но и та узнала соперницу. Набрала воздуха, отчего немалая грудь раздулась более и приподнялась, по-жабьи шлёпнула губами.

– Вот чудо, девка господская заявилась! Думали, что подохла уже.

– Марита, – хмуро одёрнул её Андрес. По глазам было видно, сравнил сохранившую стройность и гибкость Лизу с дочкой старосты, не уступавшей бочонку в обхвате, и разозлился оттого ещё более. Буркнул. – Ну что смотришь, жена Марита моя. Да, жена. Вот, вышло так.

Быть простым «вышло так» Марита Ресья явно не собиралась. В голос добавилось визгливых нот, свободная рука уперлась в область талии.

– Жена, и любимая! Два года меня на руках носит мой муженёк…

– Не надорвался бы, – не удержалась Элиза. Лицо Мариты побагровело.

– Завидуй молча, подстилка господская! Никому не нужна стала, оттого и прибежала, поджав хвост?!

Элиза молча пожала плечами. Смысла рассказывать об истинном положении дел этим двоим она не видела.

Женщина развернулась, пошла по дороге прочь. Андрес догнал её, не обращая внимания на визги жены.

– Лиза! – схватил за руку, разжал пальцы под устремлённым на них взглядом женщины. Помялся. – Ты… это… не ходи сюда. Анвар – отец Мариты – за такое по голове не погладит. Да ведь и не связывает нас ничего уже…

– Истинная правда. К тому же, я замужем.

Не удержалась, ах, не удержалась от шпильки, вернувшей ей часть равновесия. Бывший жених лишь выпучил глаза, а Элиза с гордой, прямой спиной пошла к материнскому дому. А как скрылся новый дом Андреса за поворотом да стихли вопли его жены, прыгающей вокруг остолбеневшего супруга, обессиленно опустилась на придорожный камень. Отчего так странно устроен человек, что кормится он мечтами и иллюзиями, а как лишится их – может даже умереть от разочарования? Дура она, выстроила в небесах хрустальный замок да принца волшебного посадила в него, хоть по всем правилам сидеть бы там принцессе. Что теперь делать с разбитым сердцем, как жить? В голове всё мутится… солнце, хоть и осеннее, а как печёт…

Кто-то присел рядом на корточки.

– Довольна? Добилась своего? А ведь какую силу воли проявила…

Знакомый голос, вот только делать его обладателю здесь нечего. Элиза распахнула глаза.

Марис Стронберг смотрел грустно и строго, без издёвки, без желания причинить боль.

– Откуда… – рот женщины пересох, превратился в пустыню, голова поплыла. Почудилось вдруг – не было ничего, никуда она и не уезжала, ей снова семнадцать и после сбора урожая пойдёт замуж за Андреса… а молодой барон ухлёстывает за ней…

– Доволен будь… – слабый хрип, и женщина валится на дорогу с камня, падая в чёрное небытие.

Глава 43

Лаймен Стронберг, разумеется, представляла себе сцены очередного возвращения младшего сына домой. И пешком, и на лошади, и роскошный выезд в карете, внезапный или предупреждённый письмом. А вот такого – в запылённой одежде, без сопровождающих и слуг, зато с бесчувственной женщиной на руках – не предусмотрела. Не хватило бурной фантазии.

– Господь милосердный, да что же это!

– Ну извини, мама, – Марис ухитрился пожать плечом. Протиснулся в дверь боком, оберегая ноги и голову своей ноши. – Это Элиза, ей солнцем голову напекло.

– Может, беременна? – с надеждой воззрилась мать. Сын сорвался.

– Дай же мне положить её куда-нибудь! Потом умыться б с дороги. Я скакал верхом из Мальмё без остановки. Жёнушка моя, кажется, тоже.