Дом темных загадок

Гертруда, которая вчера таскала Агнессу за волосы по всей кухне, казалась дьяволом. И Марта иногда втайне называла так Гертруду.

– «Дьявол» пишется по буквам д-ь-я-в-о-л.

Но об этом нельзя думать. Гертруда – это испытание, которое поможет Агнессе продвинуться дальше. Такая взрослая девочка, как она, уже давно должна уметь правильно читать и писать. Бог сам послал ей Гертруду, как Господь проверял Иова.

– «Иов» пишется по буквам… И-о-… Я не знаю, – испугалась она и ущипнула себя за ладонь еще сильнее. – Ты должна это знать! «В» или «Ф», ты должна знать, сосредоточься.

Она вытащила шпильку из косы и со злостью уколола себя в ладонь. Закапала кровь, она слизала ее, чтобы ничего не испачкать.

– «Испачкать» пишется… и-з-п-а-ч-к-а-т-ь.

Она с облегчением присосалась к проколотой руке. Она очень хотела знать, как это пишется.

«Наверное, в этом и есть промысел Божий, чтобы я улучшала себя, чтобы больше прикладывала усилий».

Она сунула шпильку в косу и надеялась, что прическа от этого не сильно испортилась, – Агнесса хотела выглядеть аккуратной, когда ее заберут отсюда. Не тупым дерьмом.

– Это пишется по буквам д-и-р-ь-м-о.

Нужно как-то ускорить процесс, иначе она навсегда останется тупой. Она снова вытащила шпильку из косы и колола себя всякий раз, когда не удавалось вспомнить буквы.

«Агнесса, ты должна исправиться. И-с-п-р-а-в-и-ц-а. Через “и”». Она довольно расправила фартук и села, прислонившись спиной к стене. Совершенно точно. Потому что у Бога, который с большой буквы, для нее есть план. Хороший план, который Пресвятая Дева ей еще покажет.

– П-р-е-с-в-и-т-а-я с «е», как в слове «Дева», как в слове Г-е-р-д-р-у-д-а, и с большой буквы, как Бог.

Глава 11

Не только вид комнаты подстегнул меня придумать отговорку и ускользнуть из бального зала. Я бегу по коридору к лестнице, хочу выбраться, просто выбраться из этих застенок. Я несусь вниз по ступенькам до вестибюля, быстро прохожу и его, распахиваю тяжелую дверь наружу. Глубоко вдыхаю кислород, словно меня несколько дней держали взаперти, в гнетущей атмосфере замка. Потом я просто опускаюсь на выщербленный карниз в тени и пытаюсь успокоиться.

После того как я, потрясенная, спустилась со стремянки, сразу поняла, зачем использовали комнату. До остальных тоже дошло, потому что никто не проронил ни слова. В бальном зале воцарилось молчание.

– Там, внутри, взаперти держали людей, – наконец нарушила я тишину.

– Ужасно! – вздрагивает Филипп.

– Что же это за дом такой? – Том усаживается на пол, поджав под себя ноги, кажется, его тоже потрясло зрелище. Он вытирает мокрый лоб. – Но все-таки очевидно, что комнату давно никто не использует.

София кивает. Она последней поднималась на лестницу и теперь стоит с нами внизу. Она выглядела бледной, и, когда спрыгнула с лестницы, из выреза ее футболки выскочила цепочка. Она тут же рассеянно затолкала ее обратно.

Но слишком поздно, я ее узнала – маленькие жемчужины, которые начинаются черепом и заканчиваются металлическим распятием. Четки, которые я видела на фотографии сегодня ночью!

Я пытаюсь сохранить спокойствие, но, наверное, мне это не очень удается, потому что Филипп тут же наклоняется и озабоченно смотрит на меня, словно я вот-вот снова упаду в обморок.

– Что с тобой? – спрашивает он. – Похоже, ты только что увидела привидение.

В тот момент я сказала, что мне срочно нужно в туалет, и выскочила из зала. Четки Софии и наше открытие меня доконали. При виде чулана я невольно подумала о маминой комнатке с мятно-зелеными стенами.

Хотя снаружи так же жарко, как и внутри, здесь я чувствую себя немного лучше. Закрываю лицо влажными от пота руками. Мама ненавидела жару.

– Я достаточно потею и на работе, – шутила она, и я не могла ее убедить съездить со мной на юг.

Опускаю руки и подставляю лицо солнцу, настолько жгучему, что мне тут же приходится закрыть глаза. Мама никогда не верила в ад и рай, но верила в то, что энергия во Вселенной не теряется.

– Кто знает, – говорила она после какого-нибудь трагичного фильма, – может быть, после смерти я превращусь в сияющий свет.

Я заставляю себя медленно вернуться к входной двери. Снаружи я не найду ответов, все мои ответы – в замке. Только там я выясню, как все между собой связано: кольцо на фотографии в кухне – с детской фотографией мамы в нише, труп неизвестной в маминой машине – с этим домом, четки – с чуланом, который принес столько страданий. И я начну с нее, все начинается с воспоминаний о зеленой комнатке мамы, и меня туда тянет.

Вспоминая чулан, я думаю о том, что нам вчера рассказывала о замке Николетта. Очевидно, вход в эту комнату должен находиться в северном крыле, потому что озеро, на которое выходят окна бального зала, располагается на юге.