Дом теней

Но Руфус не появился. Из глубины темной квартиры донеслось лишь тихое, осторожное тявканье.

Испуганная Джилли уронила пакет с продуктами, и, зовя собаку по имени, вбежала в гостиную. Там она обнаружила Руфуса, который спокойно сидел, помахивая хвостом. Свою большую голову он положил на коленях Колтрейна.

Восемь месяцев! Восемь месяцев от него не было ни слуху, ни духу. А теперь как ни в чем не бывало он расселся в ее собственной гостиной и чешет за ухом ее собственного пса!

— Как ты сюда попал? — сердито спросила Джилли. На этот раз она решила не делать из себя дуру и не подзывать Руфуса к себе. Пес выглядел настолько довольным, что вряд ли отозвался на ее призыв. На всякий случай Джилли решила не рисковать.

— Так уж вышло, что я умею открывать замки. Я научился этому давно и при таких обстоятельствах, о которых тебе лучше не знать, — ответил Колтрейн.

Его голос… Джилли даже не представляла, насколько она соскучилась по его голосу.

— Если тебе удалось легко войти, то так же легко ты отсюда выйдешь, — сказала она нежным голоском.

Он изменился. В его волосах не проглядывали выбеленные солнцем пряди, они приобрели песочный оттенок и были короче, чем тогда, когда Джилли с ним познакомилась. И одевался он иначе. Исчезли дорогие костюмы от Армани, столь любимые калифорнийскими богачами.

— Я хочу поговорить с тобой.

— Ясно. Как ты меня нашел?

— Я всегда знал, где тебя искать.

— К сожалению, не могу сказать того же о себе.

— Я вернулся в Новый Орлеан.

— Ты думаешь, меня это интересует?

Джилли очень гордилась собой. Она продемонстрировала Колтрейну недовольство и холодное безразличие. Она никогда не думала, что из нее получится такая хорошая актриса.

— Да, — сказал он. — Ты знаешь, как меня зовут?

— Скорей всего, нет. Ты врал с начала и до конца.

— Меня, на самом деле, зовут Колтрейн. Но я говорю о своем полном имени. Захария Редемпшен Колтрейн. Мне кажется, настало время жить в соотвествии с этим именем. (Redemption (англ.) — искупление, спасение).

— Значит, ты искупил свои грехи. Рада это слышать. Теперь можешь уходить.

— Что мне сделать, Джилли, чтобы ты меня выслушала? Пройти босиком по раскаленным углям?

— Чего ты хочешь от меня? Если тебе нужно позвонить Рэйчел-Энн, то Дин даст тебе номер ее телефона.

— Мне не нужен ее телефон, — Колтрейн покачал головой. — Я часто с ней вижусь. У нее хороший муж.

— Ты бываешь в Лос-Анджелесе? — Джилли сузила глаза. — Потому что мне точно известно, что Рэйчел-Энн никуда не ездит.

— Да, я бываю в Лос-Анджелесе, — признался он. — Время от времени.

Джилли чувствовала, что еще немного, и вся ее ледяная сдержанность лопнет, как мыльный пузырь. Она должна была, как можно скорей от него избавиться. Прошло три месяца, как она перестала плакать по любому поводу, после четырех она решила, что снова может вести нормальную жизнь. Но стоило Колтрейну, словно змее, проникнуть в ее квартиру, она поняла, как сильно себя обманывала.

— Чего ты хочешь от меня? — снова спросила она. — Я собираюсь на свидание, у меня нет времени на пустую болтовню.

— Ты так и не научилась врать. Нет у тебя никакого свидания.

— Ты думаешь, я никому не нужна?

— Ничего подобного, просто мне кажется, что тебе не нужен никто, кроме меня. И не вздумай кидать в меня эту лампу! — быстро сказал он, поглядывая с опаской на тяжелую бронзовую лампу, стоявшую на комоде.

— Это моя лампа, куда хочу, туда ее и бросаю. Спрашиваю еще раз. Чего тебе от меня нужно?

— У меня есть дом во Французском квартале. Чудесная памятка старины, но в плачевном состоянии. Когда-то там устраивали настоящие креольские балы, представляешь? В Новом Орлеане люди заботятся об исторических памятниках. Там постоянно что-то реставрируют.

— Ну и что?

— У меня есть дрянная работенка за мизерную оплату, — продолжал Колтрейн. — Я государственный защитник, защищаю в суде всяких неудачников.

— Почему?

— Потому что кто-то должен это делать. Кто-то должен заботится о людях, которые не могут сами о себе позаботиться.

— Неудержимая потребность помогать другим, — задумчиво кивнула Джилли.

— Тебе это чувство знакомо, — пожал плечами Колтрейн. — Возле дома огромный сад. Руфусу будет где бегать.

— Теперь понимаю, — кивнула Джилли. — Ты вернулся после стольких месяцев молчания, открыл дверь отмычкой, и все это для того, чтобы отобрать у меня Руфуса?

Сначала Колтрейн подумал, что Джилли говорит серьезно, но потом понял, что она над ним насмехается.

— Джилли! — крикнул он, но вдруг замолчал. — Понимаю. Тебе хочется меня проучить.

— Мне понравилась идея с хождением босиком по раскаленным углям.

— Но ведь я не сделал ничего плохого, — защищался Колтрейн. — А уехал потому, что решил убедиться, что еще могу быть порядочным человеком. На меньшее ты не заслуживаешь.

— Значит, сейчас я тебя заслужила? Ну и счастье мне привалило!

На его лице расцвела ленивая, обаятельная улыбка.