Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

«Быстрее, быстрее!» — подгонял он себя. Оказавшись в гараже, он не стал зажигать свет, так как мог уже действовать на ощупь. Дверца машины (замок открылся быстрее, чем в прошлый раз), радиоприемник, тайник. Сердце билось часто, да что там — колотилось как никогда! Прав он или не прав — ведь никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, и вот сейчас, в одну секунду мог рухнуть весь точно рассчитанный план. Нет, не может быть, чтобы многие дни и ночи размышлений, поисков, сопоставлений оказались напрасны! Чтобы его, Аристотеля Бакса, подвела его знаменитая интуиция! Вот оно, тут! Кожаный мешочек. Быстрее! Свет фонарика. В узком луче света матово блеснули черные и золотые шахматные фигуры, разноцветной радугой заискрились украшавшие их бриллианты. Шахматы папаши Миллера. Большие, тяжелые. Золотые? А тут еще огромной ценности драгоценные камни, из которых каждый самый маленький мог стоить многие тысячи злотых. Сколько же большие? И сколько же здесь этих камней? Ясно, что шахматы представляли огромную ценность. Это целое состояние, которого хватит на долгую безбедную жизнь на Западе.

Минутку, в тайнике находится еще что-то. Ага, шкатулка! Все правильно, она и должна была оказаться у победителя турнира. Так, посмотрим.

Детектив открыл шкатулку, наполненную фамильными драгоценностями Миллеров. А поверх них… Нет, это невозможно! И все-таки… Поверх них лежали два заграничных паспорта. Один — на имя журналиста. А второй… Как ни хотелось Баксу не верить своим глазам, но реальность была неумолимой: второй паспорт был выписан на имя Вожены. И при этом еще билеты на паром до Стада. И дата…

Детектива обдало жаром. На билетах стояло завтрашнее число. Он знал, что паром отправляется в семь утра, значит… Нет, не могла Божена так притворяться! «Старый дурак, неужели ты никак не можешь понять, что красивые девушки не для тебя?» Он положил документы на место, закрыл шкатулку. Надо торопиться, сейчас закончится танец, они могут выйти. К делу, к делу! А как тут заставить себя успокоиться и сосредоточиться, когда в голове одна Божена?

Надо! И к черту баб! Детектив заставил себя пересчитать шахматы, торопливо перебирая фигурки. Тридцать две, как и положено. Взяв в руку двух черных коней, он внимательно осмотрел их. Тонкая работа! Но почему старик Миллер особо упомянул их в своем завещании? Почему не белых? Осмотрим и белых. Во всем похожи. Хотя минуточку… Да не во всем.

Взяв обе фигурки белых коней в левую руку, а черных — в правую, он взвесил их. Потом поменял местами. Сомнений не осталось — черные были легче! Внимательнейшим образом осмотрев белых и черных коней, Бакс обнаружил тонюсенькую черту в том месте, где головы черных коней примыкали к круглому туловищу. Оказалось, голова откручивается. В полом туловище одного из черных коней оказался микроскопический ключик, в тайнике другого — свернутый трубочкой кусок пергамента, исписанный микроскопическими буквами. Это было письмо. Начиналось оно обращением «Дорогой Конрад!», кончалось подписью «твой отец».

Значит, журналист еще не открыл тайны черных коней! Просто не успел, у него пока не было времени.

А теперь сложить все так, как было! Какой прекрасный вечер! Миллионы звезд на прозрачном темно-синем небе, издали доносится мерный, успокаивающий шум моря. Полная победа! Виктория! Триумф — что там еще? Вот только Божена…

А танец еще не кончился, сквозь раскрытые окна гостиной плыла мелодия модного шлягера. Бакс взглянул на часы. Его отсутствие длилось около семи минут, а ему казалось — целую вечность. В холле стоял и курил доктор Полтыка. Очень кстати, можно присоединиться к нему и сделать вид, что все время тут проговорил с доктором. Огромное облегчение — его отсутствия никто не заметил.

А в «Альбатросе» развлекались вовсю. Музыка, крепкие напитки, танцы. Казалось, обитатели пансионата раз и навсегда забыли все неприятное, что случилось здесь в столь недавнее время, и решили радоваться жизни. Доктор Полтыка увивался вокруг одной из подруг Розочки, вторую с двух сторон атаковали попеременно Ингмар Свенсон и художник, жена которого напропалую флиртовала с угрюмым норвежцем, а за самой Розочкой приударял ее хозяин. Журналист не отходил от студентки.

Уже было далеко за полночь, когда детектив, собрав остатки мужества, пригласил девушку на танец.

— Поздравляю, наконец-то отважился, — сказала Божена, когда, они закружились под музыку. — А я все ждала, ждала… Арт, не слишком ли много ты сегодня пьешь?

Он и в самом деле много пил, но ведь это был его день, а в этот день он мог перепить и слона. Или одного майора из щецинской милиции.

— Брось, — резко перебила его Божена, когда он попытался что-то сказать в свое оправдание. — Дело твое, конечно, но что мне прикажешь делать? Бегать за тобой и отнимать бутылку? Да и компаньонов ты выбрал себе — хуже не придумаешь: доктор и художник, о боже! Арт, у меня очень важный разговор, я начну говорить, буду смеяться, ты тоже, Януш не спускает с нас глаз — чтобы он ничего не заподозрил.

— Он выиграл, сегодня он победитель.