Дом толерантности

– Будь самогон поддельным, я бы перед вами не сидел. И пил я его не с Петром, а с Иваном Никодимычем.

– А вот Анзор видел вас именно с Петром Ивановичем. Вы пили в доме старика и шумели весь вечер.

– Бессовестный парень. Шумит он, а не мы. Приезжайте к нам, послушайте, как он с дружками гоняет музыку чуть ли не каждый вечер.

Тут Николай Степанович сообразил, к чему клонит следователь. Он явно подозревал в чем-то сына Ивана Никодимыча. А раз подозревает, то наверняка сейчас будет допытываться о том, а пил ли он с ним.

И точно. Следователь спросил:

– Так доводилось вам все-таки выпивать с Петром Ивановичем?

Николай Степанович мог солгать, сказать, что никогда не пил с Петром. Допрос тотчас бы прекратился. А ему вдруг захотелось подыграть следователю, узнать, до какого абсурда дойдет версия следователя, основанная на подозрении в убийстве непричастного к нему человека. С молодцеватой легкостью он выпалил:

– Конечно, в день его приезда мы встречались, выпивали.

– Вот вы и признались, – постучал слегка пальцами о край стола следователь. – Теперь скажите, а мог сын привозить самогон в другой посуде, не в бутылке, а в какой-нибудь фляге?

– Не знаю, – пожал плечами Николай Степанович. – Мы пили из бутылки. И самогон был нормальный. Странно, почему вы подозреваете Петра, а не Анзора? Почему со мной так разговариваете? Я пришел узнать про убийцу, а вы меня начинаете допрашивать.

– Никто вас не допрашивает. Я пытаюсь разобраться в случившемся, узнать у вас, мог ли старик отравиться самогоном?!

Разобравшись в том, что следователь действительно намерен пойти по ложному пути, продолжить поиск доказательств вины Петра, успокоившийся Николай Степанович решил выразить ему свое несогласие и заявить о правдивости и необходимости разработки другой версии.

– Отвечаю: не мог. Кроме того, в тот трагический день ваши криминалисты обнаружили лишь одну бутылку, а в организме убитого зафиксировано, как минимум, содержимое двух бутылок. Почему вы не ищете того, кто унес с собой другие бутылки? Вчера по телевидению я видел в «криминальной хронике» сюжет как раз о подобном убийстве. Один бизнесмен со своими мордоворотами убивал своего партнера, задолжавшего ему деньги, тем же способом – вливанием в рот водки…

– Про телевидение ничего не надо мне говорить, – потряс указательным пальцем руки разгоряченный следователь. – Я терпеть его не могу.

– Почему? – сорвался из уст Николая Степановича неожиданный вопрос.

– Вранье там одно. Чернуха. На работе – одна чернуха, придешь домой, включишь телевизор – и там чернуха.

– Честно говоря, я тоже не люблю смотреть наше телевидение.

– Кто его вообще любит смотреть? Разве что одни футбольные фанаты…

Мысленно Николай Степанович согласился с вердиктом следователя. Даже обрадовался тому, что не он один ругает и игнорирует телевидение. А то в последние дни дочь Лиза постоянно увещевает его, просит не спорить с ее кавалером, работающим на телевидении, не обвинять его напрасно в «чернушной» деятельности. Чтобы вернуться к теме расследования убийства, он в ироничном тоне задал вопрос:

– А может у вас другая причина не любить телевидение? Там часто говорят и показывают про коррупцию в полиции.

– Причем тут коррупция? – сразу вспылил следователь. – Коррупции у нас в стране нет. У нас кругом коррупционная система. Вот о ней бы рассказали. Где больше денег вращается, там и коррупция. У нас за деньги все продается и покупается.

Следователь поднял указательный палец кверху, намекая на то, что помногу воруют там, на вершине власти, в правительственных кабинетах.

– Значит, за деньги все можно продать? – переспросил Николай Степанович.

– Все, все.

– И у вас в полиции, выходит, все за деньги можно продать и купить?

– Вы сами знаете: у нас за деньги все продается.

– А откуда у Анзора Мамедова большие деньги? – зачастил с вопросами Николай Степанович. – Откуда? Он же не олигарх, а вот три квартиры умудрился в нашем доме купить.

– Сейчас и четвертую купит, – ответил, неприятно улыбнувшись, следователь. – Квартиру Ивана Никодимыча.

– Это каким же образом?!

– Старик четыре месяца за квартиру не платил. Это раз. За него заплатил Мамедов. Старик не заплатил за ремонт подъезда. Это два. Платил опять Мамедов. Ну, и старик брал деньги в долг у Анзора Мамедова и не отдал их. Это три. Потому у Мамедова есть все основания приобрести у Петра Ивановича квартиру по льготе, в счет долгов.

– Вранье! – громко возмутился Николай Степанович и вскочил со стула. – Полная чушь! Никогда никаких денег Иван Никодимыч у этого обормота Анзора не занимал.

– Расписка есть.

– Подделка. Расследуйте этот факт срочно. Я точно знаю, перед кем угодно засвидетельствую, Иван Никодимыч не брал денег у Анзора, он его ненавидел. И за квартиру, я уверен, он тоже исправно платил. Тут какое-то мошенничество и плутовство вершится вокруг квартиры.

– Есть заявление вашей управляющей компании. В нем сказано: Иван Никодимыч – должник.

– Чушь какая! Говорят, эта управляющая компания в руках того же Анзора, его дружков? Вы это проверяли? Установить можете?