Дом толерантности

– Как можно не обращать внимания? – вспылила Ольга Владимировна. – Дети грязные… Смотрят волчатами. И чем я провинилась перед этими женщинами, что они пропускали меня будто сквозь строй?! Я вдоль стенки еле протиснулась, а они даже на сантиметр, представляешь, в сторону не отодвинулись.

– Терпи, дорогая моя, терпи. Раз они поселились у нас, значит, нам вместе толкаться на лестничной площадке.

– Интересно ты рассуждаешь. А если бы они меня покусали, по голове чем-нибудь тяжелым ударили?.. Ты бы опять бормотал: терпи-терпи.

– Драться с ними, что ли? Цапаться? Будут плохо себя вести – полиция ими займется. То их забота. Не наша.

– Какая к черту полиция!? – еще громче вскрикнула Ольга Владимировна. – Позавчера в соседнем доме парнишку увезли, обкуренного, в наркотическом дурмане, в больницу. Он признался, что травку купил в магазине Анзора. Мать заявление в полицию написала. И что? Приехал знакомый тебе майор Акбердин, сказал, следите за детьми, чтобы без присмотра не шастали по улице. Потом блюститель порядка заявил, что заявление мать зря написала, ибо никаких свидетелей, что мальчишка купил в магазине наркотики, нет. Он наверняка достал его в другом месте. И они будут тот притон искать.

После того как взволнованный голос матери пробился сквозь дверь и стены, в кабинет отца заглянула перепуганная Лиза.

– Мама, что случилось? – выпалила она с порога, впиваясь острым взглядом то в мать, а то в отца.

– Ничего, дочка, – успокаивающе ответила мать.

Николай Степанович молча развел руки по сторонам, бормоча под нос невнятные слова, и сел за письменный стол. Продолжать разговор не хотелось… У него крепко билось сердце, напряглись нервы.

– Я слышала, как вы тут ругались, – обрывисто продолжила Лиза.

– Стары мы уж ругаться-то, – улыбнулась мать. – Я просто поведала отцу про горе матери из соседнего дома, ее сыну всучили в магазине Анзора какую-то наркотическую травку. Его в больнице откачали… Он жив. Но выживут ли другие?.. Отец надеется, что полиция пресечет зло, а я нашей полиции не верю. Вот мы и поспорили.

– На полицию, на Акбердиных я тоже не надеюсь, – уточнил Николай Степанович, разглаживая ладонью скатерть стола. – Я сказал лишь то, что это их обязанность заниматься ловлей наркоторговцев.

– А я тебе рассказала, чем закончилось расследование Акбердина, – вновь проявила упорство в отстаивании своей позиции Ольга Владимировна. – Воспитательной лекцией. Дети должны гулять под присмотром родителей. Дожили. На улицу нельзя просто выйти и подышать воздухом.

– Мам, не ругайтесь, – стала увещевать дочь родителей. – Папа, успокойся.

Для Николая Степановича продолжение спора выглядело подобием схватки, в которой жена желала одолеть мужа, быть первой. А ему ничего не хотелось доказывать, тем более спорить, и он замолк, давая понять, что уступает аргументированному натиску.

Более убедительной сдача его позиции выглядела после того, как он взял в свои руки шершавую ладонь жены и погладил ее несколько раз.

В наступившей тишине раздался голос Валерия, слышавшего в зале спор хозяев квартиры.

– Наркотики – бесполезный предмет разговора. Пока полицейские крышуют ваши магазины и притоны, ничего сделать нельзя.

– Почему «ваши магазины», – недоуменно возразил Николай Степанович, выходя из кабинета вслед за женой и дочкой. – Они такие же наши, как и твои, как и всех жителей города.

– Я оговорился, – продолжил горячо Валерий. – Магазины, конечно же, все наши. И полиция наша. Беда в другом. Как раз в том, что они не наши, а чужие, все эти притоны и их крышеватели, господа полицейские. Мы же не выбираем себе участковых, как депутатов. А надо бы устроить выборы. Чтобы они чувствовали зависимость от нас. Мы тут показали репортаж про одного коррумпированного прокурора, крышующего казино, так его вместо увольнения на повышение послали.

– Ты думаешь, что магазин Анзора под крышей Акбердина? – задал неожиданный вопрос Николай Степанович.

– Акбердин? – переспросил Валерий, наморщив лоб. – Кто это такой?

– Наш новый участковый, – уточнил Николай Степанович. – Старого лейтенанта выгнали, а этот исполняет обязанности. Мне, по крайней мере, так сказали.

– Если он участковый, значит, точно крышует. Иначе в вашем-нашем магазинчике пацану, купившему травку, подобного дерьма не было бы. И сам притончик давным-давно бы снесли.

– Я тоже так считаю, – согласно закивала головой Ольга Владимировна. – Раз продают, значит, разрешили. Раз не чистят магазин, не штрафуют продавца, значит, у них все схвачено.

– Давайте я в интернете размещу всю информацию про этот случай с наркотиками, – предложил Максим, уткнувшийся в компьютер. – Укажу адрес магазина и так распишу картинку про этих хмырей, что хохот будет на весь город.

– Будет не хохот, а погром, – испуганно заявила Лиза. – Они на все пойдут, раз имеют поддержку в полиции. Ворвутся в квартиру, устроят дебош, наркотики подкинут, а потом доказывай всем, что ты не верблюд.