Дом толерантности

Ольга Владимировна рассовала продукты по полкам в шкафу, положила курицу в холодильник. Затем, присев на стул у окна, неожиданно жалким голосом обратилась к мужу:

– Давай я позвоню Гале. Они собрались машину покупать. Может, муж ее подождет, повременит с машиной?

– Вряд ли. У него, кажется, заказ уже сделан. К тому же он весь год талдычил одно и то же – машина, машина…

– Я думаю, они выручат нас.

– Неплохо бы, – без всякой уверенности сказал Николай Степанович. – Только и этих денег мало. Надо где-то еще полмиллиона наскребсти.

На часах, аккуратно прибитых к стене, сдвинулись стрелки, проиграв коротко и легко знакомую мелодию. Время на циферблате указывало: наступило ровно пять часов.

– Пора готовить ужин, – скомандовала сама себе Ольга Владимировна, наблюдавшая за часами. – Я позову Галю с Виктором…. Попытаюсь уговорить.

Муж промолчал. Встал у окна и погрузился в свои размышления. Даже грохот кастрюль и тарелок не смог отвлечь его.

На улице буйствовал май. Снег в парке давно растаял. Ветки берез начали заметно покрываться чистыми зелеными листочками.

Николай Степанович с сожалением подумал о том, что у него мало родственников. Мать с отцом не удосужились подарить ему брата или сестренку. Да и у самих почему-то не ахти как много было по стране родных людей. Сейчас, в такую трудную пору, ох как бы пригодилась любая лишняя родственная душа. У отца была сестра Тамара. Но она после войны умудрилась выйти замуж за киргиза и уехать к нему домой в город Пржевальск. Однажды в далеком детстве отец поехал навестить сестру и взял с собой его. Память хорошо сохранила детали того пребывания в солнечной Киргизии. Николаю понравилось там все: и тихое озеро, и непроходимые горные тропинки, и урожайные сады. Более всего в душу запали горы, такие громадные и высокие, а еще – яблоки, крупные-крупные, с необыкновенным, непередаваемым ароматом. Одно румяное яблоко он ел полчаса. Грыз его с удовольствием, будто никогда в жизни не пробовал подобных плодов. После того как от яблока оставался огрызок, он хватал другое и с той же жаждой вонзал во вкусную мякоть свои острые зубы. Киргизские яблоки были напитаны солнцем и особым горным воздухом, потому есть их можно было много-много, при этом они не приедались и не ложились тяжелым грузом на желудок.

Одно время Тамара высылала брату посылки с яблоками. Николай их тоже запомнил на всю жизнь. Каждое здоровенное яблоко, чуть ли не с детскую голову объемом, было обёрнуто в бумагу. Пришлось подолгу их разворачивать… Но главное, когда яблоки попадали на зуб, к Николаю вновь возвращались и знакомый аромат, и картинки высоких гор, заслоняющих небо.

К сожалению, Тамара давно умерла. Муж с запозданием прислал телеграмму… Отец не смог поехать на похороны. И Тамара навечно упокоилась в киргизской земле.

Вспомнив родственников отца, Николай Степанович успокоительно развалился в зале на диване, ему приятно было осознавать, что если бы Тамара была жива, то она, конечно бы, прислала ему денежный перевод.

В голове возникла мысль: а не поможет ли ему сам отец? Но он тут же устыдился думать об этом, так как отец в деревне жил подсобным хозяйством, на одну пенсию. И если за иконкой у него и лежало десять тысяч рублей, то наверняка он держал их на черный день. К тому же Николай Степанович вспомнил, как на Новый год сам посылал ему денежный перевод с собственноручной припиской на бланке: «На дорогие лекарства».

«Нет, на родственников рассчитывать не приходится, – подумал он, тяжело вздохнув. – Нас спасут другие варианты. Думай, голова геолога, думай!».

Из школы пришел Максим. Зашел на кухню, посмотрел, как мать готовит ужин, поговорил с ней об учебе, выпил сока и ушел в свою комнату.

– Послушай-ка, Максим, – крикнул отец, вызывая сына на разговор. – А может чем-нибудь твой Интернет мне помочь?

Максим лениво вылез из комнаты. В ожидании очередной нотации или насмешки он встал перед отцом навытяжку. Но тот на полном серьезе рассказал ему о проблеме с поиском денег на покупку квартиры. Максим понял суть дела, почесал затылок и глубокомысленно изрек:

– Сделать можно следующее. Разместить информацию о твоей нужде. Расписать ее так горько и пафосно, чтобы люди сразу поверили – тебе действительно нужна помощь. Я могу эту информацию на отдельном сайте разместить…

Теперь молчал отец. Он сейчас не чувствовал в себе привычного в прежние времена стремления доказывать сыну свою правоту, убеждать, вести воспитательный спор. Думать приходилось об одном: как найти выход из сложного денежного лабиринта.