Дом толерантности

– В нашей с тобой молодости тоже бездельников хватало.

– Ой-е-ей, защитник нашелся! Постыдись газеты пересказывать. В нашем с тобой обществе все дышало трудовым напряжением… За деньгами стоял труд. Мы с тобой комаров кормили в тайге, лица наши изъедены ветрами, нас валил с ног жестокий грипп… Но мы работали, копались в земле… Помню, и у тебя, и у меня размокшие рубашки примерзли к спине, мы спали в обмякшем снегу… И потому не досыпали, но вставали утром на ноги и с сумасшедшим азартом, простуженные, шли вперед. Ну, и скажи мне менторским тоном: другое, мол, нынче время.

– Другое, – возразил Николай Степанович, тупо уставился на друга, с нервным усилием постигая смысл услышанного. – Разве не так?!

– А мы с тобой другие? Мы изменились? Мы что, уже и одеяло на снегу пополам делить не будем?

– Мы с тобой – это другое дело. Мы – прошлое… Хорошее, доброе, полное энтузиазма, веры, но все это в прошлом… Забудь.

– Нет. Они – другие, а мы такие же… И я хочу жить в той стране, а не в их… В развратном дурдоме, в гадюшнике, где ценятся только деньги, мне места нет. И так как нам с тобой не суждено ничего поменять, то я и говорю: погибла наша с тобой страна, безвозвратно и окончательно.

– Но мы же столько сделали для своей страны… Из любви к ней. И ведь любим мы с тобой Россию по-прежнему.

– Алешка, заканчивай… Учителем тебе следовало родиться. Давай лучше чайку горячего попьем… Нет у нас с тобой нашей России! Нет. Хоть на крышу дома залезь и ори… Той России, в которой мы работали не ради денег, а ради ее могущества и славы, давно нет. И любили мы Россию не за деньги. А сегодня и за деньги страну никто не любит.

– Любят наши дети.

– Говорят, бегут из нее, и деньги вывозят, и детей за границей учат…

– Но дети-то наши любят Россию.

– Пусть любят. Видимо, что-то еще в ней светлого осталось. Частицы… Вот Мария твоя скоро съездит в Болгарию, увидит, как там все по-умному, по-справедливому все устроено, и спросит у тебя потом: почему в нашей стране, богатой на ресурсы и умы, такой бардак и беспредел, такая грязь в душах и на улицах?

Друзья пили чай и продолжали спорить. Ольга Владимировна стояла в дверях и слушала, тихо кивая в знак согласия, встревоженную, печальную речь друга семьи. Давненько такого пессимизма не наблюдалось в характере Алексея. Впрочем, она и сама была в последнее время заражена той же болезнью, той же хандрой и безверием. Слишком много одних и тех же переживаний и забот стало неожиданно часто приходить в их семьи.

Вскоре в квартире появились Галя с мужем Виктором, затем следом вбежала Маша. Отсутствовала лишь Лиза. Ее и не ждали. Она со своим кавалером уплыла в недельный круиз по Волге.

– Время ужинать, – оживленно заявила хозяйка квартиры. – Всех приглашаю к столу. Сегодня у нас курица с рисом.

– Желаю вам хорошего аппетита, – вежливо сказал Алексей Константинович, направляясь в коридор, к двери. – А мне давно пора домой. Засиделся я у вас, как всегда.

– Лешенька, спасибо тебе, что ты нас выручил, – старательно произнесла слова благодарности Ольга Владимировна.

– Да вам скорее спасибо надо сказать, а не мне, – заметил гость, взявшись рукой за ручку двери.

– Нам-то за что?

– За то, что есть люди, которым сегодня еще можно одолжить просто так деньги.

– Любишь ты поиздеваться, Леша.

– В следующий раз, Оленька, вы меня выручите. Правильно я говорю, Алексей? Выручите?

– Обязательно, – пробасил без раздумий, с улыбкой на лице, расстроганый друг, обнимая уходящего гостя.

Семья Мазаевых дружно уселась ужинать. В первые минуты общения за столом отец завёл разговор не о поиске денег, а о теплой погоде на улице, о путешествии Лизы по волжским городам. Бледный, но спокойно-суровый, он то и дело задавал вопросы, подводил детей к размышлениям о важности знать исторические места страны, и тем самым отвлекал жену от назойливых мыслей. Однако все уже знали о пришедшей телеграмме, о нехватке денег для покупки квартиры, потому ожидали важного разговора… Слово, которое было у всех на уме и которое никто не решался выговорить, сказала неспокойная Ольга Владимировна. Она беспомощно переглядывалась с мужем, выжидала случая и наконец не удержалась, рубанула с плеча…

– Через неделю мы должны во что бы то ни стало купить соседскую квартиру.

Дети обернулись на ее пронзительный голос. Вздрогнул и отец, опустил голову, пряча настороженный взгляд.

– Только что Алексей Константинович помог нам, – торопливо продолжила она. Дал денег. Их не хватает. Надо что-то делать дальше. Искать недостающие деньги…

Безмолвие, охватившее на миг застолье, длилось неприятно долго. К горлу Николая Степановича неожиданно подкатил горький комок… Кашлянув в сторону, он заслонил рот ладонью и первым встрял в разговор:

– Зачем ты их беспокоишь пустяшным делом?

– Каким-каким? – ухмыльнулась Ольга Владимировна.

– Не зависящим от них делом, – уточнил Николай Степанович.