Дом толерантности

И все-таки, как бы ни старалась семья поддержать дух и стремление матери осуществить задуманный план, вселить в нее уверенность, на следующий день она с опаской и тревогой ждала звонка в дверь. Тихо, несуетливо сидела в зале, смотрела телевизор и ждала… Но часы и минуты стремительно шли, а неожиданные гости не появлялись.

Пришлось рискнуть и пройтись по квартирам. Начала она обход с соседнего подъезда.

Первая же хозяйка, открыв дверь и узнав цель прихода, тотчас захлопнула ее, не пожелав даже разговаривать. Вторая выслушала просьбу и аргументы Ольги Владимировны, но наотрез отказалась поддержать ее деньгами. Понаехавшие всякие мигранты – и работящие, и слоняющиеся без дела, все воспринимались ею негативно. С чувством брезгливости она относится и к тем кавказцам, которые поселились в их общем доме. Но так как лишних денег у нее нет, то и оказать помощь нечем.

Зато третий жилец дома, старик со шрамом на лице, сразу дал десять тысяч рублей, как он выразился, – «на борьбу за безопасное жилье». Он усадил вошедшую к нему расстроенную от первых неудач Ольгу Владимировну в глубокое кожаное кресло и поведал историю своей жизни. Служил он в уголовном розыске. Боролся с преступностью… И потому знал не из газет и телевидения, какой рост насилий, убийств и грабежа в городе дает среда мигрантов и гастарбайтеров. Бывший сыщик возбуждал любопытство гостьи своим задумчивым и печальным взором. Видимо, служба в уголовном розыске напоминала о себе. Но никаких признаков личной ненависти у него к азиатам и кавказцам не было, просто к этой сложной категории приезжих у него сложилось служебное, должностное отношение.

Следующей удачей обернулась встреча с байкером. В его квартире все стены были увешаны картами, фотографиями, схемами, чертежами. На стеллажах вперемежку с книгами лежали неровные стопки журналов, а также огромное количество разных деталей и механизмов от мотоцикла, который, к счастью, в углу не стоял. Он – крепкий в плечах, широкогрудый, с шикарной копной волос на голове – представился кратко, но эмоционально: «Олег Кучкин, путешественник, вот-вот уеду в Австралию». Рядом с ним протирала запасные детали круглолицая, невеликого роста, простоватая девушка. Когда Ольга Владимировна поведала им смысл покупки квартиры, байкер попросил девушку достать из его кармана кошелек и дать деньги. Она же за него и расписалась в ведомости, где была зафиксирована сдача пяти тысяч рублей.

Австралия давным-давно манила к себе Ольгу Владимировну. Были мечты о ней, книжки, разговоры… Но поехать туда случай так и не помог. Единственный раз в единственную страну она попала с мужем – в Монголию, и то с экспедицией. Но те два месяца пребывания в чужой и дикой природе надолго врезались в ее память. Байкер почувствовал интерес Ольги Владимировны к Австралии, потому коротко рассказал о том, почему он с друзьями решил осуществить мотопробег по этой загадочной стране. Перед ее уходом он заверил, что по возвращению из далекого похода он будет готов вновь выступить спонсором, так как на «родное дело» денег не жалко.

К вечеру Ольга Владимировна собрала тридцать две тысячи рублей.

Отчет перед семьей у нее в этот раз был выдержан в более радужных и оптимистических красках.

– Неужели соберем нужную сумму к приезду Петра? – полюбопытствовал Николай Степанович, не особо веривший в затею жены.

– Я завтра по другому подъезду пройду, – заботливо-жалостным голосом отозвалась Ольга Владимировна. – Многие, когда узнают, на что я беру деньги, не хотят и слышать про этих Анзоров в нашем доме… Нажились, говорят, насмотрелись…

– Значит, натерпелись?!..

– Кто же намерен терпеть их безобразия?!

Следующий вечер был интересен тем, что в квартиру Мазаевых пришел элегантный мужчина в довольно строгом и красивом костюме, сказавший о себе, что он «представитель точных наук».

Семья Николая Степановича вместе с ним после сытного ужина пила ароматный чай с травами, запасы которых хранились еще со времен экспедиций. За окном легкие тучи таяли в вышине. Все обещало постоянную нормальную погоду. Как вдруг на город рухнула яростная весенняя гроза.

Тревожные молнии за окном могли помешать разговору с гостем. Но инженер Борис Александрович оказался весьма коммуникабельным человеком и к тому же веселым, содержательным собеседником.

Делая осторожные глотки буро-коричневого чая, он выдвигал один проект за другим, как обезопасить мир русского человека от губительных для него перспектив – демографическое вырождение нации, повальная наркомания, проституция, продажа детей, появление нового поколения Иванов, не помнящих родства, для которых подмена подлинных духовных и культурных ценностей на фальшивые является гуманитарным благом.