Дом Цепей

Однообразие холмистого пейзажа нарушали сломанные каменные столбы. Из полудюжины тех, что были видны, только два достигали высоты человеческого роста, и ни один не стоял прямо. У их подножий пучками росли бесцветные травы равнины, спутанные и маслянистые от серого, тяжёлого воздуха.

Когда Калам оказался среди столбов, приглушённый стук копыт его коня, казалось, стал отражаться от земли. Эхо росло, пока убийце не почудилось, что он едет во главе армии всадников. Он сдержал бег коня и наконец осадил его рядом с одной из разбитых колонн.

Эти безмолвные стражи вызывали у Калама чувство вторжения в одиночество, которого он искал. Убийца наклонился в седле, чтобы осмотреть один из столбов. Тот выглядел старым — как и многое другое в Мире Тени, заброшенным и забытым, так что Калам не мог распознать его назначение. Здесь не было ни других руин, ни фундаментов стен, ни подвальных ям, ни иных правильных углублений в земле. Все столбы стояли порознь и без всякого порядка.

Взгляд убийцы задержался на укреплённом в основании камня ржавом кольце, с которого свисала цепь с двойными звеньями, исчезавшая в пучках травы. Спустя миг Калам спешился. Присев, он протянул руку и притронулся к цепи. Слегка потянул её вверх. Иссохшая кисть вместе с предплечьем какого-то злополучного существа поднялась из травы. Четыре обычных пальца, два противостоящих, ногти длиной с кинжал.

Остальное тело пленника опутали корни, наполовину укрыл сероватый песчаный грунт. Бледно-жёлтые волосы переплелись со стеблями травы.

Кисть внезапно дёрнулась.

Калам с отвращением отпустил цепь. Рука упала обратно на траву. Слабый, причитающий звук донёсся из-под земли у основания столба.

Выпрямившись, убийца вернулся к лошади.

Столбы, колонны, пни, помосты, ведущие в никуда лестницы — в каждой их дюжине томился хотя бы один пленник. И, похоже, ни один не мог умереть. По крайней мере, не окончательно. Разум у большинства, правда, погиб — и давно. Они бредили на разных языках, бормотали бессмысленные заклятья, молили о прощении, предлагали сделки, но ни один — насколько слышал Калам — не утверждал, что невиновен.

Будто без этого можно было рассчитывать на милосердие. Он снова тронулся с места. Здешний мир ему не нравился. Впрочем, и выбора-то у Калама не было. Заключать сделки с богами для смертных означало упражняться в самообмане. Калам предпочёл бы оставить игры с правителями этого Пути Быстрому Бену. Чародею такие риски доставляли удовольствие — нет, даже более того: слишком много ножей Быстрый Бен вонзил в спины бессмертных — раны не смертельные, но болезненные, если подёргать нож, — именно это чародей и любил больше всего.

Убийца задумался, где теперь его старый друг. Начались неприятности — ну, тут ничего нового, — и с тех пор ни звука. А теперь ещё и Скрипач. Худово семя, этот дурень завербовался по новой!

Ладно, в конце концов, они хоть что-то делают. В отличие от Калама, да-да, именно от Калама. Тринадцать сотен детей, воскрешённых по прихоти. Блестящие глаза, следящие за каждым его движением, отмечающие каждый шаг, запоминающие каждый жест. Чему он мог научить этих детей? Искусству кровопускания? Как будто им в этом нужна помощь.

Впереди лежал горный кряж. Калам подъехал к подножию и мягким галопом послал лошадь вверх по склону.

Кроме того, Минала, похоже, держала всё под контролем. Она была прирождённым тираном, на людях и наедине с ним — на спальных мешках в полуразрушенной хижине, которую они делили друг с другом. Странно, но он понял, что, вообще-то, не питает отвращения к тирании. Всё работает, если есть кто-то непреклонный и способный командовать. И Калам был достаточно опытен, чтобы исполнять приказы, не оспаривая её главенство. Вместе с демоницей-аптор Минала поддерживала известную степень порядка, прививала кучу жизненно важных умений… Маскировка, выслеживание, подготовка засад, установка ловушек на двуногих и четвероногих, верховая езда, преодоление преград, замирание на месте, метание ножей и обращение с бесконечно разнообразным оружием, подаренным безумными правителями Пути, оружием, половина из которого была проклята, содержала в себе вредоносные чары или совсем не подходила для человеческой руки. Дети воспринимали эти уроки с пугающим рвением, и блеск гордости в глазах Миналы вызывал у убийцы… дрожь.

Армия, создаваемая для Престола Тени. Тревожная картина, мягко говоря.

Он достиг вершины. И внезапно остановился.