Дом у дороги

      Потряхивая влажные, но спасённые от потопа исписанные листы, Теодор вошёл в дом, ведя под руку сына, который вытягивал шею, желая увидеть гостя на кухне на четверть секунды раньше отца. Положив листы на камин, он протянул руку привставшему из-за стола путнику.

– Теодор, – представился он, и, указывая на сына, добавил, – а это наш с Мэри сын, Бен.

– Никита, – ответил ему гость, и, обведя взглядом место, где он сидел, добавил, – а мне некого представлять, так как я приехал один.

– Хм, у Вас интересное имя, – нахмурился Теодор, – я не слышал его уже несколько лет. Вы ведь иностранец?

В это время Бен, нисколько не смущаясь своего поведения, освободился из руки отца, и, топая ногами, убежал на улицу через раскрытую дверь, которая, словно портал в другой мир, открывала вид на прекрасные леса и горы Центральной Европы. Мэри разлила по кружкам чай, расставила выпечку, и села так, чтобы оказаться между говорившими, чтобы не испытывать неловкости оттого, что в докучливых вопросах мужа она принимает его сторону.

– Да, – заулыбался путник, отхлебнув чая, – я из России. Который раз говорю себе, что это путешествие будет последним, но вот, мне двадцать шесть, и я почти в Швейцарии.

– Интересная у Вас жизнь, – вступила Мэри, – Вы часто путешествуете? А какого жить в России? Знаете ли, эти стереотипы.

– Ах, да! Медведи с балалайками! Нет, по улицам они не ходят, – улыбался юноша. – Путешествую, как только накоплю достаточно денег. Обычно на это уходит около года.

– Ох, а у Вас…

– У тебя, – поправил путник, – вы так любезно меня приняли, что я не позволю обращаться ко мне так официально.

– У тебя, наверное, хорошая работа, Никита. У тебя свой бизнес или в России так хорошо платят?

В следующую секунду Никита и Теодор расхохотались в один голос: два громких баса сотрясли посуду на кухне. Мэри нахмурилась.

– Милая моя жена, – начал Теодор, улыбаясь, – я ведь рассказывал, как одно время жил в России. Мне тогда еле хватало на еду, не думаю, что сейчас что-то изменилось. Ты, кажется, невнимательно меня слушала.

Жена вот-вот зарделась бы красными пятнами, но тут вновь послышался топот ног со стороны входной двери, и Мэри перевела взгляд на Бена, который с явным энтузиазмом вбежал на кухню, и вывалил перед гостем на стол кучу грязи, в которой копошилась улитка. Мама рассмеялась и потрепала сына по голове.

– Кажется, он принёс тебе кушанье к чаю! – острила Мэри. – Эх, ты ведь только помылся!

Беседа разгоралась словно камин, даривший дому приятную теплоту общения, а солнце клонилось к закату. Отличные собеседники узнавали друг друга всё ближе. Смех, хохот, истинная заинтересованность – всё здесь было искренне. Скажем, Никита рассказал, что до сих пор учится, подрабатывая где угодно, но недолго.

– Я, можно сказать, в каком-то смысле, бродяга. Все заработанные деньги я трачу на путешествие и образование. Для меня понимание мира и ум стоят выше всего прочего. Потому, кроме этого внедорожника у меня ничего нет.

Одной-единственной комнатой в доме оказалась спальня с двуспальной кроватью из дерева. В углу стоял низкий столик с бумагами, на противоположной стене висели полки с книгами от классики до постмодернизма, пол покрывал шерстистый ковёр. Дерево, из которого были сделаны стены, покрашено чёрной эмалью, а потолок представлял собой огромный стеклянный купол, позволяющий проникать в комнату солнечным и лунным лучам. Спутник встал по центру комнаты и смотрел наверх.

– Волшебно! – всё, что произнёс он, глядя, как белые облака плывут, по начинающему окрашиваться закатом небу.

Мэри одухотворённо смотрела то на гостя, то на небо, Теодор ухмыльнулся и почесал усы, и лишь Бен дёргал отца за штанину, желая что-то ему сказать.

– Чего тебе, малыш? – присаживаясь на корточки, спросил его отец. Бен что-то прошептал ему на ухо, и отец метнул искрометный, заинтересованный взгляд на гостя.

– Мы вынуждены отлучиться, – заявил Теодор, и мужская половина семейства исчезла.

– Кажется, нам придётся продолжать одним, – пожала плечами Мэри, хотя не была уверена, что увлёкшийся гость заметил хоть какие-то изменения. – Вам нравится наш потолок?

– О да, Мэри! Я всё детство мечтал о таком, – продолжая смотреть на небо, ответил Никита.

– Можете расположиться здесь, мы останемся с мужем в трейлере, – предложила Мэри, и, видя растерянность гостя, добавила, – уж не думал ли ты, что мы отпустим тебя так скоро? Уедешь завтра, если пожелаешь. А теперь пройдём, я покажу тебе сад.

Никите ничего не оставалось, кроме как смущённо улыбаться и соглашаться.