Дом у дороги

– Думаю, мы успеем ещё до темноты показать тебе здешний водопад, – наполовину кричал Теодор, так как машина была далеко не из тихих. – Возможно, доведётся увидеть животных поблизости. Ты не против, Ник?

– Нет, не против, – отвечал юноша. Выбрасывая чужие волосы в окно, он улыбнулся: понял, что эта кличка к нему и здесь приживётся.

      Тьма сгущалась. По закрытым окнам лупил град вперемешку с дождём. Дворники работали на полную, но их борьба за обзор напоминала борьбу с ветряными мельницами. Руль в руках беспрестанно дёргался. Чёрная пелена наскакивала на едущую в никуда машину, пыталась застелить и разгладить неровности, словно хозяйка, меняющая спальное бельё. Бен молча глотал слёзы, его подбородок дрожал. С испуганным, но отчаянным видом Мэри перебралась на заднее сиденье и прижала к себе сына. Ник обнял их; так он впервые почувствовал себя членом семьи.

Машина скользила по размякшей земле, грозя выскользнуть из колеи. Тед боялся остановиться, остаться на дороге, без возможности выбраться из грязи, стронуться с места, не забуксовав. Остановиться означало остаться на дороге в непроглядной темноте на всю ночь. Но это нужно было прекращать. Бросив всякие попытки развернуться, у Теда, наконец, получилось с грохотом съехать с дороги. Дождь стучал по крыше, но никакой опасности больше не было. Фары машины горели в непроглядной мгле, и после череды согревающих обещаний и одухотворённых речей, было принято решение достать одежду из багажника, и переждать ночь в машине.

Плачущий Бен заснул первым, вслед за ним Мэри на груди Теодора, с которым Ник поменялся местами. Ник так и не уснул за ту ночь. Думал о том, куда завела его жизнь, путешествия, думал о родных, которых он так бесцеремонно покинул, не чуя свою душу под гнётом родительской опеки. Думал ещё много о чём. По его лицу можно было понять, что он стыдился своей подлости, своей нескромности остаться у этих людей, ведь именно из-за него они оказались здесь. Если не перед ними, то перед собой ему нужно было реабилитироваться. Ближе к рассвету он вышел из машины.

Утро семья Браунов встретила в смятении. Они не обнаружили Ника в машине. Поблизости его тоже не было, хотя ветер, темнота и дождь пропали. Теодор захотел осмотреть окрестности, но перепуганная жена его не пустила.

Судя по солнцу, было где-то около восьми утра. На ветки возвращались согревшиеся птицы, роса ещё не замочила землю, но Ника не было уже около трёх часов. Машина стояла в овраге в грязи, и пытаться вытащить её оттуда, а уж тем более, отправиться на ней домой самостоятельно не имело смысла. Укутанная не по погоде семья озиралась.

– Понять, где мы находимся, можно лишь приблизительно, – заявил отец, потирая затылок. – Дорога, лес – понятия не имею, где мы свернули, но от дома это точно недалеко.

– Слева Италия, справа Лихтенштейн, – устало повторила Мэри. – Наверняка, национальный парк Стельвио.

– Стало быть, нам лишь следует развернуться, и вернуться на шоссе, – объявил Теодор.

– Да, только сначала нужно вытащить машину из грязи и найти Ника.

Поиски ни к чему не привели, но Ник нашёл себя сам. Не прошло и получаса, как послышался звук мотора. Вскоре в поле зрения попал, наверное, первый в мире, белый джип, из окна которого кто-то махал рукой. Это был Ник. Он решил отплатить хорошей монетой, и ночью, рискуя потеряться, решил во что бы то ни было отыскать какое-нибудь место, где живут люди, которые могут ему помочь. После часа поисков он кое-как разглядел сквозь дождь огни отеля Кастелло, куда он спешно отправился. В здешнем баре он нашёл механика Локи, огромного волосатого мужика с копной волос до несколько округлого живота, который и согласился помочь. Семья ликовала.

– Эко, Вас занесло! – удивлялся Локи, водя из стороны в сторону баранкой. – В заповедник собирались, раз поехали по сельской дороге?

Вопрос был обращён к Бену. Он, потрясая головой от качки на пригородной дороге, хмурил брови и глядел на игрушку-собаку, качающую головой в такт вертикальным движениям машины. Рядом с ним на правом сидении сидел Ник, который немного придерживал малыша, чтобы он, невзначай, не влетел в стекло. Тогда бы им обоих пришлось отчитываться перед родителями. Мэри и Тед ехали в своей машине позади, влекомые канатом, и, кажется, выясняли, кто виноват в неудачной поездке. В любом случае, если ссора и имела место быть, то лишь не минуту, пока Бен хмурил брови и рассматривал собаку. Затем он ответил: «Дядя Ник – путешественник, мы хотели показать ему водопад. А папа ничего не подумал, и поехал вечером, а потом стала ночь, и мы потерялись». Сказал это Бен несколько неохотно, но старательно, выговаривая все буквы, вернувшись потом к игрушке-собаке. Дальнейший разговор продолжали Ник и Локи.

– Откуда?

– Россия.

– О, как так далеко?

– Ну, как-то вышло.

– И давно?

– Недели три.

– Занятно?

– Занятно.

– Занятно, – повторял Локи, прикусывая краем рта короткую ломкую сигару, и улыбался. – Занятно.