Дом у кладбища

– Смелый мальчик! Но тебе недостаёт ума! – сказал Ордон и толкнул его, потом наступил ему на руку, в которой был меч. Он выпал из руки, и Ордон отшвырнул его ногой.

– А этого в темницу, да в самую тёмную, с крысами и летучими мышами, чтобы я слышал его вой!

Руки Андриэля покрылись волосами, уши вытянулись, лицо покрылось бородавками, на ногах и руках выросли когти. И он поклялся отомстить. Это было его единственным желанием. Теперь он не мог выбраться, он был прикован тяжёлыми цепями, но жажда мести жгла его огнём. Ещё его мучила совесть, он понимал, что не сдержал своё обещание и предал ту единственную, которую так долго искал.

– Любимая, если бы я мог искупить свою вину…

Но тут он услышал щебетанье птички. Так и есть, белый голубь прилетел и сел на окно, загороженное решёткой. Он взял его в руки и поцеловал.

– Лети в сад к моему отцу и возьми там розу, отнеси её той, что никогда не будет моей.

И тролль грустно заплакал.

Принцессу отпевали в церковном соборе. И, по легенде, в окно влетел белый голубь, он сделал три круга вокруг окаменевшей принцессы, и роза упала прямо ей в руки. Ордон махал мечом, пытаясь разрубить птицу, но ничего у него не получилось. В королевской усыпальнице приготовили паланкин. Принцесса должна была быть похоронена со всеми почестями, как подобает её положению. Она лежала с бледным лицом, словно кровь её застыла. Иногда казалось, что она хочет вздохнуть, но тело её лежало неподвижно.

– Теперь я буду править миром! – поставил точку Ордон.

И солнце зашло за тучу. Так началась война. Но неоспорим тот факт, это уже история, что вечная любовь не горит, но она долго полыхает, сжигая на своём пути неверующих в это святое чувство…»

Феликс замолк и перестал читать. Все сидящие молчали, и возникла пауза. Только Померанец мурлыкал, устроившись на руках у Альбины Бенедиктовны. Она его поглаживала, а он зевал во весь рот с торчащими во все стороны усами.

– Я вот только одно не поняла, – спросила уже сонная Лиана, – какая ещё усыпальница?

– Нам это предстоит выяснить, – ответил Феликс.

– Если это написано человеческой рукой, – вмешался Эдуард Яковлевич, – значит, где-то здесь, на территории замка, находится усыпальница.

– Видимо, раньше Де Труаль был чем-то вроде погребального сооружения, – добавила Виолетта Михайловна.

– А теперь здесь будем жить мы, – вздохнула Лиана.

– Мы установим контакт с нашими привидениями и спросим, чего они хотят, – вдруг неожиданно осенило Феликса.

– Я в этом не участвую, – отрезала Лиана.

– Вдруг получится? Я возьму лист бумаги и ручку и оставлю в пустой комнате. К утру там, возможно, уже что-нибудь будет написано. Пусть у нашего дома плохая репутация, но нам по силам это исправить. Ты мне веришь? – спросил он Лиану.

– Не знаю… А впрочем, кто знает…

Феликс взял листок бумаги и ручку. На часах было уже одиннадцать. Всем хотелось спать. Он положил на стол письменные принадлежности и загасил камин.

– Доброй ночи, – сказала Альбина Бенедиктовна.

– Доброй ночи, – сын обнял её и прибавил: – я сегодня очень устал.

Все стали расходиться по своим комнатам. Вскоре свет в доме погас. Только в гостиной тихо шагали часы. Шорохи, разговоры, стоны – ко всему этому они уже стали понемногу привыкать. И только запертая на ключ дверь всё же вселяла чувство уверенности. Мужчины не боялись привидений, о которых пишут и говорят, но вой, послышавшийся за окном, вынуждал их запираться покрепче. Сердце замирало, и трясущиеся руки с ключом тянулись к замку. Но тут тишину нарушил звонок в дверь.

– Лежи, я открою, – прошептал Феликс.

Он взял пистолет и спустился вниз.

– Кто здесь?

Он открыл дверь, и его сразу окатило ледяным ветром. Никого не было. Он выругался, закрыл дверь и поднялся обратно.

– Ну, что? Кто это? – спросила Лиана.

– Да чёрт его знает, никого за дверью, – ответил озябший Легранский. – Слышу: в дверь звонят, спустился – никого!

– А тебе не кажется, что всё это должно закончиться? – строго посмотрела она на него. – И чем скорее, тем лучше, – она сбавила голос до шёпота и оглянулась. Ей казалось, что на неё кто-то смотрит, а с наступлением темноты это чувство усилилось. Феликс заперся на ключ, нервы у него были тоже не в порядке. В дверь зазвонили снова. Он поцеловал Лиану и сказал ей на ушко:

– Что бы ни случилось, я рядом.

– Хорошо, любимый, мы попробуем…

– Мы попробуем! – он её поцеловал ещё раз. – Если это опять какое-нибудь привидение, то я возьму и прострелю ему пару дырочек, – разозлился Легранский, хотевший спать и уже заметно косивший.

Он шёл мимо кухни и услышал, как стоящие бокалы тихонько стучат, как будто их кто-то потрогал. Он свернул. Зашёл на кухню. Бокал действительно стучал. Он поднёс пистолет к звенящему бокалу, и тут что-то тёмное мелькнуло рядом по белой скатерти.

– Чёрт, мышь. А я-то думал…