Дом у последнего фонаря

— И бумажек не надо! — строптиво заявила «медсестра», пытливо разглядывая скромно стоявшего на пороге Олега. — А это кто?

— Знакомый… — вздохнула Александра. — Так что же с вещами? Мне на вокзал пора ехать…

— Чемодан в зубы и езжай! — напутствовала ее старуха.

Повернувшись, женщина пошла к выходу. Ее спутник не отставал, безропотно влача увесистую поклажу. Уже на лестнице он нерешительно предложил:

— Я могу отвезти все к себе.

— Да ведь от тебя, можно сказать, прячу! — всплеснула руками женщина, ошеломленная подобной наглостью.

— От меня? Почему?

Буханков произнес это так просто и вместе с тем обиженно, что Александра всерьез усомнилась в обоснованности своих подозрений. «Ключ мог взять кто угодно. Я злюсь на него из-за нелепого вранья с молитвенником… Но всю ли правду мне говорит Эрдель?! Лыгину я тоже верила безусловно, не рассуждая, и вот расплата! Чем Олег хуже их? Чем они святее его?»

— Даже не знаю…

Нерешительное высказывание, сорвавшееся с ее губ, подействовало на Олега как живительный эликсир. Он тут же воспрянул духом и взбудораженно заговорил:

— Что тут думать? Ты можешь считать меня мошенником, штопающим книги, но что я ворую картины, да еще такие паршивые, ты утверждать не смеешь!

— Картина правда никудышная! — невольно заулыбалась Александра. — Я бы и прятать ее не стала, но вдруг у вора окажется плохой вкус…

Она передала Олегу картину, и они вместе пошли вниз по стертым мраморным ступенькам, напоминающим размякшие куски сала.

Лично уложив в багажник джипа чемодан и картину, Александра, уже не колеблясь, позволила Олегу отвезти себя на вокзал. Приходилось спешить. Она хотела взять билеты подешевле на поезд, отходящий до десяти вечера.

На Ленинградском вокзале Олег все так же следовал за женщиной по пятам. Не успела она возразить, как ее спутник за свой счет приобрел билеты — туда и обратно.

Александра возмутилась:

— Это еще зачем? У меня есть деньги. Вот, возьми…

— Будет ли сегодня конец твоим глупостям? — Мужчина оттолкнул ее руку. — Ты говорила о чем угодно, но даже не спросила, общался ли я с нашим прекрасным следователем?

Александра, не сводя с него напряженного взгляда, опустила деньги в карман. А Олег с видом превосходства продолжал:

— А стоило бы поинтересоваться… Мы с ней говорили о том, когда умер Лыгин и какой, собственно, смертью. Открылось много неожиданного. Все оказалось совсем не так, как мы сперва подумали… Ты ведь помнишь, как он лежал на постели? Навытяжку, руки по швам. Человек, которого режут, в такой позе не улежит.

— К чему ты клонишь? — внезапно охрипнув, спросила художница.

— Я сообщаю факты, Саша. — Олег снисходительно улыбался. — И факты таковы, что убили Лыгина куда раньше, чем его нашла бедняжка Лиза. Умер он больше чем за сутки до этого, поздно вечером двадцать третьего или ночью двадцать четвертого числа, и умер не от ножа, а от удара в затылок. Собственно, его никто не бил, считает Ирина Вячеславовна. Лыгина столкнули со второго этажа, с лестницы, затылком вперед. Он пропахал спиною все ступеньки, а об последнюю ударился так неудачно, что сломал основание черепа. Ирина Вячеславовна заявила, что эта история написана у покойника на спине ссадинами, все равно что буквами.

— А нож?! — воскликнула Александра.

— Нож воткнули потом. Говорю тебе, был проведен ритуал. Мне и ей пришлось кое-что рассказать об исканиях Лыгина. Слушала, надо признаться, внимательно. Задала кучу вопросов.

— Но почему она думает, что его столкнули? — Женщина чувствовала себя оглушенной. — Может, он сам упал?

— Нет, нет, — покачал головой Олег. — На шее у Лыгина остались следы, как будто его пытались удавить крепкой тонкой цепью, сказала следователь. Я сразу вспомнил, что он всегда носил на шее старинный талисман, чеканную подвеску на кованой цепочке… Двуликого Бафомета, которого считал покровителем своего рода. Расстаться с ним Лыгин не согласился бы ни за какие деньги… Но на мертвом теле подвески не оказалось. Все это я рассказал Ирине Вячеславовне. Она убеждена, что подвеску с Лыгина сорвали в ходе борьбы. Высказала предположение, что и убить его могли из-за этого раритета. Благодарила меня за помощь, между прочим.

У Александры голова шла кругом, она не различала, что вещал голос в динамиках вокзала. Ее поезд должны были объявить с минуты на минуту.

— Ты ведь была на даче в ту ночь, Саша? — мягко спросил Олег. — Ты… ничего не находила? Никакой подвески?

— Нет, — где-то далеко-далеко произнесли чьи-то чужие губы. Александра не узнала своего голоса. Все звуки тонули в смутном шуме, какой можно услышать, приложив к уху морскую раковину.

— Значит, подвеску забрал убийца, — удовлетворенно кивнул мужчина. — Я так и думал. Но кто тебя дернул за язык сказать следователю, что ты была там в ту ночь?! Теперь придется объясняться!

— Разве я могла не сказать… — шепнули чужие губы.

— Не расстраивайся! — утешал ее Олег. — Все обойдется. Твой поезд подали, идем!