Дом у скалы. Ангел, который меня оберегает

Открыв дверь, на которую показала блондинка, Валера увидел мужчину, стоявшего перед мольбертом, спиной к двери. Мужчина склонил голову на бок и внимательно рассматривал картину, стоявшую перед ним. На взгляд Валеры, так особо рассматривать там было нечего. На белом фоне была желтая клякса, красная и черная зигзагообразная полоса. Но, хозяин квартиры, смотрел на свое творение, не отрываясь, возможно, конечно, тоже силясь понять, что же это такое у него получилось. Как и дама, открывшая дверь он был в шелковом халате, из-под которого выглядывали, полосатые пижамные штаны. Темные кудри, были взъерошены и воинственно торчали вверх и в стороны. Комната была заставлена полотнами, на полу, на подоконнике, на книжном стеллаже валялись тюбики краски, кисти, куски оргалита, используемые, вероятно как палитра. Пустые бутылки, целая батарея стаканов и чашек.

— Добрый день, — обозначил свое присутствие в комнате Шерстюк.

Автор разноцветных клякс повернулся в его сторону. Смерил следователя оценивающим взглядом, не выказывая особого удивления внезапным появлением незнакомца.

— Что скажете? — спросил хозяин импровизированной студии, ткнув кистью в свое творение.

— Ммм… — не зная, что можно сказать про сомнительный шедевр, замялся Валера. Навряд-ли, правдивый ответ положительно повлияет на ход предстоящей беседы.

Махнув, зажатой в руке кистью, художник сказал:

— Согласен, юноша. Не годится. Совсем не то, что нужно. Нет экспрессии. Вяло. Монотонно. Нужен полет. Может, зеленый? Как думаете? Или бирюза? — художник вновь задумчиво воззрился на картину. — Знаю! — почти крикнул он. — Индиго! Однозначно! Это придаст звучание, наполнит смыслом. Согласны?

Валера не знал. По его мнению, тут какой цвет ни добавь, ничего особо не изменится. Будет все та же мазня.

— Я следователь следственного отдела прокуратуры. Валерий Шерстюк, — решился прервать «муки творчества» своего собеседника Валера.

Художник обернулся и вновь взглянул на гостя, на этот раз, выказав некоторые признаки заинтересованности.

— Следователь?! И чем обязан?

Валера объяснил, что идет следствие по делу, в котором бывшая жена живописца, Ольга Андреева, проходит как свидетельница.

— Такой порядок, что мы проверяем всех, кто имеет отношение к делу, в том числе родственников, друзей, — пояснил Валера, во избежание лишних вопросов.

— Да, мы с Лелей редко общаемся, — пожимая плечами, сказал бывший муж, и улыбнувшись, как показалось следователю, с некоторой долей самодовольства, добавил: — До сих пор, обижена на меня.

— Значит, она не сообщила Вам, что нашла труп? Может, ей захотелось поделиться с близким человеком? Все-таки, такое потрясение. Женщины они чувствительные… — попытался, все же прощупать почву, Валера.

Темные брови художника взлетели вверх. В глазах загорелся огонек.

— Леля нашла труп?! Боже! С ней все в порядке? — с легким оттенком волнения спросил художник.

Валера кивнул.

— Да, все в порядке. Конечно, неприятное происшествие, для Ольги Сергеевны, да и для любого подобное не было бы приятно.

— Нет. Она мне не звонила. У нас не особо близкие отношения, — пожимая плечами, задумчиво сказал художник. — Знаете, что? — неожиданно, оживился он. Валера подался немного вперед, в ожидании, что художник все же сообщит, что-то важное.

— Я понял! Ваши слова, ну насчет этого найденного Лелей трупа, буквально дали толчок. Озарение! Вот оно! Лиловый и немного терракоты. Да, да! Однозначно. Как раз то, что нужно!

Валера раздраженно посмотрел на бывшего супруга свидетельницы Андреевой.

— Олег Павлович, извините, Вы сказали, что Ольга Сергеевна обижена на Вас. А за, что, не секрет?

Художник молодецки тряхнул кудрями.

— Ну, знаете, у творческих людей такое бывает и это нормально, ничего в этом нет. Это, можно сказать, одна из составляющих творчества. Порыв, страсть. Художнику нужно вдохновение. Ему нужна муза. Нужна новизна, свежесть чувств. — Видя, что следователь не вполне понимает о чем именно идет речь, он пояснил. — В общем, была другая женщина. А Леля не могла понять. Приняла все слишком всерьез. Собственнический инстинкт. Одним словом, на пустом месте, целая трагедия. Как будто мы простые обыватели. Но шедевры не рождаются в унылом однообразии. Творец должен постоянно проживать различные чувства и эмоции. Талант не терпит повторения и скуки.

— Понятно, — пробормотал Валера. Очевидно, если этот кучерявый живописец и замешан в чем-то неблаговидном, так это в супружеской неверности и чрезмерном обожании себя и своего драгоценного таланта. Короче, просто похотливый самовлюбленный козел. Но никак не преступник с точки зрения закона.