Дом у скалы. Все остальное — декорации

Дом был похож на «Дом у скалы». Он располагался на плоской вершине большой скалы, немного возвышаясь над окружающей местностью. Ольга улыбнулась. Вероятно, Северцеву нравились такие дома, без внешних изысков. Простота и лаконичность. И, его чем-то привлекали скалы. В отличие от дома в Хороводово этот, также, как и дома в деревне, был белым. Здесь, где все было залито яркими лучами солнца, утопало в зелени и цветах, темные, мрачные тона смотрелись бы неуместно.

Водитель ловко выпрыгнул из машины и вновь проявил себя чрезвычайно галантным и воспитанным джентльменом. Он открыл перед Ольгой дверь и помог ей выйти. Он отказался от предложенных ею денег. Энергично замахал руками, замотал головой, и начал что-то быстро-быстро говорить. Она не стала настаивать, подумав, что может его даже обидеть, продолжая предлагать плату за оказанную помощь. Снова расплывшись в улыбке и дружески помахав ей рукой, мужчина влез в, заходящуюся в припадках чихания, тарахтения и страшных хрипов, машину и уехал.

Ольга прошла через просторную лужайку, по выложенной светлыми каменными плитами дорожке. Входная дверь была не заперта. Она постучала. Не дождавшись ответа, она вошла в дом. Внутри было прохладно и после яркого солнечного света даже немного сумрачно.

— Эй! Есть кто-нибудь? — позвала Ольга. — Игорь!

Из широкого дверного проема, расположенного в дальней части просторной гостиной, совмещенной с прихожей, выглянула полная темноволосая женщина. Она взглянула на Ольгу немного удивленно и в то же время с любопытством.

— Калимера кириа?! — певучим голосом обратилась она к гостье.

— Простите, я не понимаю греческий, — чувствуя, что оказалась в несколько затруднительной ситуации, сказала Ольга. Ее собеседница, наверняка, тоже не поймет, что она говорит, если только Северцев не научил женщину, вероятно являющуюся прислугой или экономкой, русскому. — Мне нужен Игорь Северцев.

Женщина расплылась в широкой улыбке. Всплеснув руками, она направилась к Ольге, что-то безостановочно говоря, и то молитвенно складывая руки перед собой, то прижимая их к пышной груди. Она решительно забрала у Ольги чемодан, не обращая внимания на ее попытки протеста, и взяв ее за руку, повела вглубь дома.

Женщина ни на минуту не закрывала рта. Ее совершенно не смущало, что гостья явно ее не понимает. Первым делом она усадила Ольгу за стол и за несколько секунд, как по волшебству, уставила его множеством тарелок и мисок с аппетитно пахнувшей и не менее аппетитно выглядевшей едой. Ольга не собиралась есть, но увидев все это щедро предложенное заботливой гречанкой угощение, почувствовала, что ужасно проголодалась. Еда была необыкновенно вкусной. Гречанка то и дело подкладывала Ольге в тарелку то одного, то другого и вскоре она почувствовала, что если съест еще хоть немного, то просто лопнет. Она прикрыла рукой тарелку, когда гречанка в очередной раз хотела наполнить ее новой порцией еды, и, смеясь, помотала головой. Потом похлопала себя по животу. Гречанка скептически посмотрела на плоский живот гостьи и с явным сожалением отпустила ее из-за стола.

Ольга уже догадалась, что Северцева нет дома. Узнать где он и когда вернется, не представлялось возможным. Но после долгой дороги, сытной еды, последних почти бессонных ночей и собственных переживаний, она чувствовала, что на нее наваливается страшная усталость. В любом случае, она сегодня уже не собирается разыскивать его, где бы он ни был. Гречанка, очевидно, заметив, что гостья выглядит утомленной, проводила ее в большую уютную комнату на втором этаже и дала понять, что она может здесь располагаться и отдыхать.

Умывшись и приведя себя в порядок, Ольга с чувством настоящего блаженства растянулась на большой кровати, стоявшей у окна. Сквозь открытые створки до нее долетал ласковый ветерок. Слышалось пение птиц. Воздух наполняли запахи лета, солнца, цветов. Ольге казалось, что она даже чувствует запах моря. Ее охватило ощущение покоя, легкости, умиротворения. Снова слышался шум волн, ей казалось, что ее покачивает как на кораблике. Впечатления насыщенного дня проплывали перед глазами. Она не заметила, как уснула.

— —

Он сделал несколько шагов и остановился. Она спала, свернувшись клубочком, как ребенок. Комната тонула в полумраке, и он не мог разглядеть ее лица. Ольга казалась совсем маленькой, беззащитной. Женщина, явившаяся из его прежней жизни, его прежнего мира. Единственная частичка прошлого, об утрате которой он сожалел. Сожалел, как оказалось сильнее, чем он сам себе готов был признаться. Он почувствовал, как перехватывает дыхание, и даже в горле встал комок. Почему она трогает в его душе что-то, что никто больше не может затронуть? Полнейшая глупость. Он сделал еще пару шагов и посмотрел на нее с внезапно нахлынувшей, непонятно откуда взявшейся, нежностью. Он не хотел ее будить, но в то же время, он хотел увидеть ее глаза, услышать ее голос. Она, наверняка, приехала ненадолго. Ему не хотелось терять понапрасну имеющееся время. Он осторожно сел на кровать.