Дом у скалы. Все остальное — декорации

Женщины всегда делились для Игоря Северцева на две категории. На тех, которые его привлекали. С ними, если все складывалось, он спал. И на тех, которые не привлекали его сексуально. Эти женщины вообще не интересовали его. Она была другой. Не относилась ни к одной из категорий. Разумеется, она привлекала его как женщина, и он переспал бы с ней, представься подходящий случай, и изъяви она желание. Но между ними ничего никогда не было, и хотя случаев, в общем-то, было предостаточно, когда можно было как-то свести все к постели, он так и не сделал попытки. Не хотел, чтобы все было так как с другими — животная страсть, без чувств, без соответствующего настроя и обстановки. Несмотря на отсутствие близости, ему было хорошо рядом с ней. Просто так хорошо. Он даже сам не хотел все портить более близким контактом. Боялся утратить то непонятное, неуловимое, чего не испытывал с другими.

Ольга открыла глаза и улыбнулась.

— Привет! — она протянула к нему руку. Он сжал маленькую ладошку в своей, большой и крепкой. Пальцы у нее были тоненькие и прохладные. Сердце сжалось, переполняясь смесью нежности, радости и боли, и какой-то странной, необъяснимой, почти невыносимой тоской. Она приподнялась и обняла его.

— Я ужасно рада тебя видеть!

Он прижал ее к себе крепко-крепко. Он тоже был ужасно рад.

— Ты там совсем отощала в своей Москве, — почему-то слова с трудом проходили через горло. Голос как будто сел.

Она засмеялась, откинув голову назад, звонко и заразительно, как всегда. Он скучал по ее смеху. Возможно, что сильнее всего он скучал именно по нему. И еще по ее глазам.

— —

Из окна на кровать падал лунный свет. Они лежали, тесно прижавшись, друг к другу, глядя глаза в глаза. Она погладила его по щеке. Он блаженно зажмурился, но тут же снова посмотрел на нее. Ему хотелось видеть ее. Хотелось знать, что она рядом, ощущать ее. «Я становлюсь идиотом рядом с ней», — подумал он, улыбаясь, сам не зная чему.

— —

Остров и вправду был красивый. Северцев, обычно, если и ходил куда-то, так только от дома до деревни, но обычно ездил на машине. Изредка он ездил на виноградник, расположенный в дальней части острова. А, чтобы просто гулять без какой-то цели, он даже не мог вспомнить, было ли такое. Наверное, не было. Ольга предложила пройтись, и они пошли. Нога болела, но он не обращал внимания. Не отвалится, в конце-то концов. Уж как-нибудь он переживет и не такое переживал.

Перед ними был большой луг. Изумрудная трава. Яркие цветы, высовывающие из шелковистой густой травы, тут и там, свои разноцветные головки. Порхающие бабочки, трудолюбивые пчелы, деловито летающие над цветами, то и дело, ныряя внутрь бутонов и с жужжанием вылетая обратно с запасом цветочной пыльцы. Вдали виднелись холмы, поросшие травой, с вылезающими из бархатной зеленой поверхности большими каменными глыбами. Красиво. Ольга легла на траву. Она радостно смеялась. Он залюбовался ею. На ней было летнее платье. Не такое, в каких она ходила с ним на всякие мероприятия. Простое. Белое с цветами, похожими на маки.

— Иди ко мне, — радостно улыбаясь, позвала она.

Слегка прихрамывая, он подошел к ней и опустился рядом, чувствуя облегчение от того, что можно передохнуть и вытянуть ногу, при каждом шаге напоминающую о себе, тупой болью.

— Здесь так красиво. И спокойно… — сказала она.

— Да, спокойно, — он закинул руки за голову. Над ними простиралась яркая голубая высь. Было хорошо лежать на мягкой траве.

— Неужели ты все время проводишь на острове? — она внимательно посмотрела на него и снова рассмеялась, — Ты, мне кажется, совсем не из тех людей, кто склонен к тишине и уединению.

Он пожал плечами. Сорвал травинку и зажал ее между зубами, как в детстве.

— Иногда я езжу на материк. Но, наверное, я старею. Быстро надоедает. И я возвращаюсь.

— Тебе здесь нравится?

Он снова пожал плечами.

— Не знаю. Мне все равно, где жить. Я не привязываюсь к месту. Я, наверное, вообще мало к чему привязываюсь…

«Я привязан к тебе, сам не знаю почему». Он, естественно, не стал озвучивать мысль. К чему говорить вслух все глупости, которые приходят в голову?

— Как там, в Москве? — без особого интереса спросил он.

— Все так же. Не знаю. Ты не скучаешь?

— Нет, а по чему я должен скучать? Я даже не думал об этом.

Он повернул голову и посмотрел на нее. В глазах у нее отражалось небо и солнце. Через несколько дней она уедет. Небо и солнце останется, но они будут там, в вышине, где и всегда, а не в ее глазах. Интересно, если бы у нее не были такие красивые глаза, может он все же и бросил бы ее тогда на дороге? А может, нужно было так и сделать? Было-бы, наверняка, все намного проще…

Он провел кончиками пальцев по ее щеке и улыбнулся, потом снова улегся глядя на небо.

— На сколько ты приехала? — вглядываясь в яркую синеву над собой спросил он.

— На четыре дня.

— Понятно.