Дом ужасов

Лиз, Базз и Ричи думали, что «Шоу уродов» — это лучшее, что смогло предложить им Большое американское ярмарочное шоу. Они тыкали пальцами и смеялись над существами, выставленными на всеобщее обозрение, словно люди, над которыми они насмехались, не видели и не слышали их. А вот у Эми желания смеяться не возникало, хотя кайф, вызванный травкой, никуда не делся. Она помнила проклятие Джерри Гэллоуэя и уверенность матери в том, что ребенок будет дефективным. Вот почему «Шоу уродов» совершенно ее не веселило. Эми жалела и себя, и этих несчастных уродов, которым приходилось выставлять себя напоказ, чтобы заработать на жизнь. Она хотела бы найти какой-то другой способ помочь им, но, естественно, ничего путного предложить не могла, вот ей и не оставалось ничего другого, как; слушать шуточки друзей, вежливо улыбаться, прилагать все силы к тому, чтобы они все побыстрее добрались до выхода.

И как-то вышло, что самое пугающее впечатление произвел на Эми трупик ребенка, выставленный в огромном стеклянном сосуде. Все остальные участники «Шоу уродов» были живыми и потенциально, в силу своих размеров, могли представлять собой угрозу, но мертвый ребенок уж точно никому не угрожал, однако напугал Эмми больше всего. Его большие зеленые глаза слепо смотрели из стеклянной тюрьмы. Ноздри раздулись, словно ловя запах Эми, Лиз, Базза и Ричи. Черные губы чуть разошлись, открыв бледный, в трещинах, язык. Ребенок словно рычал на них, ни на кого другого, только на них, и, казалось, закрыл бы рот после того, как все они прошли бы мимо.

— Жуть! — вырвалось у Лиз. — Господи.

— Он не настоящий, — уверенно заявил Ричи. — Не могло быть такого ребенка. Слишком (уж он странный. Ни одно человеческое существо (не могло произвести его на свет.

— Может, он родился и не от человека, — предположила Лиз.

Как раз от человека, — Базз смотрел на большой щит, установленный за стеклянным сосудом. — «Родился в 1955 году от нормальных родителей».

Они все посмотрели на щит.

— Эй, Эми, — воскликнула Лиз, — его мать звали Эллен. Может, это твой брат?

Все засмеялись… кроме Эми. Она уставилась на щит, на пять больших букв, которые складывались в имя матери, и вновь по ее телу пробежала дрожь предчувствия. Внезапно она поняла, что ее присутствие в парке развлечений не случайность, а судьба. Ей вдруг стало совершенно ясно, что она прожила семнадцать лет только для того, чтобы оказаться здесь именно в эту ночь. Ею постоянно манипулировали, и если бы она сейчас подняла руки, то нащупала бы нити, за которые дергал кукольник.

Неужели это страшилище в бутылке действительно было ребенком мамы? И вот она, истинная причина, по которой мама настояла на немедленном аборте?

«Нет. Это безумие. Абсурд», — думала Эми.

Не нравилась ей сама идея, что жила она только для того, чтобы оказаться здесь и сейчас, в эту самую минуту из тех триллионов минут, которые составляют поток истории. Такие идеи особенно остро заставляют ощутить собственную беспомощность.

Нет, нет, причина — наркотики. Из-за наркотиков она более не могла доверять своим ощущениям. Больше никакой травки. Никогда.

— Я не виню его мать за то, что она убила такое страшилище, — Лиз не отрывала глаз от детского трупа в стеклянном сосуде.

— Это всего лишь резиновая модель, — настаивал Ричи.

— Я хочу взглянуть поближе, — и Базз поднырнул под ограждающую веревку.

— Базз, не надо, — пискнула Эми.

Базз подошел к возвышению, на котором стоял сосуд, наклонился к нему. Протянул руку, коснулся сосуда, медленно провел пальцами по стеклу перед лицом монстра. Резко отдернул руку.

— Сукин сын!

— Что такое? — спросил Ричи.

— Базз, пожалуйста, иди сюда, — позвала Эми.

Базз вернулся, показывая им поднятую руку,

по одному пальцу стекала кровь.

— Что случилось? — спросила Лиз.

— Может, острый выступ на сосуде, — ответил Базз.

— Тебе лучше пойти в медпункт, — предложила Эми. — В ранку может попасть инфекция.

— Нет, — Базз не мог подвергнуть опасности культивируемый им образ мачо. — Это всего лишь царапина. Странно, однако, острых выступов я не видел.

— Может, тебя поцарапало не стекло, — предположил Ричи. — Может, тебя укусил монстр.

— Он мертв.

— Тело мертво, — согласился Ричи. — Но душа, возможно, еще жива.

— Минуту тому назад, ты говорил, что в сосуде — резиновый муляж, — напомнила Эми.

— Мне тоже свойственны ошибки.

— А как он мог укусить через стекло?

— Психический укус, — ответил Ричи. — Укус призрака.

— Не пугай меня, — Лиз стукнула Ричи по плечу.

— Укус призрака? — переспросил Базз. — Это глупо.

Тварь в стеклянном сосуде наблюдала за ними затуманенными изумрудными глазами.

На щите имя Эллен, похоже, горело ярче других слов.

«Совпадение», — сказала себе Эми.

Должно быть совпадением. Потому что если нет, если это действительно ребенок мамы, если Эми привела в парк развлечений какая-то сверхъестественная сила, тогда и другие предчувствия могли реализоваться. Лиз могла умереть. А вот это было немыслимо, неприемлемо. Значит, совпадение.

Эллен.

Совпадение, черт побери!

На душе Эми полегчало, когда они покинули «Шоу уродов».