Дом, в котором пекут круассаны (СИ)

Она помнила, как Дафна каждый раз наблюдала за этими её методичными действиями слишком заворажённо, словно не желала не упускать ни одного движения её рук, словно сама когда-нибудь попробовала бы приготовить их — пусть Адалин и знала о нелюбви Дафны к готовке. А ещё она каждый раз просила рассказывать ей, что делает Ада…

«… убираю тесто в тёплое место, и пока оно поднимается, найду куда Олли убрала пергамент и раскатаю между двумя его листами масло. Эй! Ты не сиди, а ищи пергамент…».

Уголки губ Адалин нервно дёрнулись. Она так давно не готовила круассаны после смерти Дафны, но всё ещё хорошо помнила, как это делается. Пальцы помнили мягкость раскатываемого теста и скрученные в рулетик ещё сырые круассаны. Психологи раз за разом говорили, что всё прошедшее стоило оставить позади — слишком далеко, чтобы это хоть как-то тревожила Аду. Но своей собственной головой и сердцем Адалин понимала, что как бы плохо ей не было, не следовало забывать ни один из моментов, проведённой с Дафной. Ни одной прогулки, ни одной ночёвки, ни одной подготовки к экзаменам — ничего из того, что было казалось так давно, что и вспоминать уже было неприлично.

Адалин задвигает противень с круассанами в духовку, убирая за собой весь наведённый беспорядок, и когда возвращается к Деве. Она запоздало понимает, что Илья давно вышел из душа, и возможно даже уже заходил на кухню, но не стал мешать ей. Сегодня между ними было слишком много словесных откровенний, раскрывающих их друг перед другом с новой стороны — и это было замечательно, если не учитывать, какие обстоятельства подтолкнули их на этот разговор.

— Я не думал, что ты умеешь готовить. Или хотя бы то, что это приносит тебе такое удовольствие, — Илья показывается в проёме дверей, пока Адалин усаживается напротив духовки, внимательно наблюдая за её слабым свечением.

— Последние несколько лет на готовку, если честно, особо времени не было. Но выпечка всегда была моим любимым занятием. Возможно, даже наравне с занятиями музыкой, только не так сильно прессовалась отцом. Хотя и это он считал пустой тратой времени, — Ада упирается локтём в поверхность стола, положив подбородок на раскрытую ладонь и поворачивая голову в сторону Ильи. — Исполняй обещание. Я могу интерпретировать слова Марго как-то не так, но могу предположить, что каждому из нас пришлось столкнуться со смертями близких нам людей.

Улыбка у Ильи вышла больше грустная и ностальгическая. Стрелецкий сложил руки на груди, опираясь плечом о дверной косяк.

— У наших историй есть одно отличие. Мне потом не приходилось сталкиваться с разъярённой прессой, которая с радостью порылась бы в моих внутренностях, — серые глаза Стрелецкого сначала задумчиво скользнули по Адалин, а потом по улице в окне за её спиной, и взгляд его тут же стал на пару тонов холоднее. — Мой отец разбился на мотоцикле, когда мне было семнадцать лет. Пьяный водитель грузовика начал оттеснять его к отбойникам, а отец, конечно, тут же начал тормозить, чтобы этот ненормальный проехал дальше. Но водитель грузовика резко затормозил, вильнув перед отцом. Отца перебросило через отбойник вместе с мотоциклом. Перелом позвоночника и рёбер. Мгновенная смерть.

На кухне на секунду повисла тишина, прежде чем Стрелецкий снова вернул взгляд на Адалин. Медленно выпрямившись, от прошёл до подоконника, упираясь в него ладонями.

— Я не видел смерти отца, как ты видела смерти подруги. Никто из нас не был виноват в этом — только тот полоумный водитель, который решил сесть пьяным за руль. Но мне тогда как крышу сорвало, — Стрелецкий поджал губы. — Я ездил на гонки почти каждую ночь, соревнуясь не с другими мотоциклистами, а со смертью. И это были худшие года моей жизни. Наша с Аней мамой врач. Очень квалифицированный, и она постоянно была в разъёздах на конференциях. Нередко ездила за границу. А отец, будучи обычным механиков, проводил с нами всё время. Он и воспитывал нас с Аней. И очень крепко дружил со Стасом. У них вместе была автомастерская, и Стас до сих пор работает в этом бизнесе. Когда всё это… произошло. Когда я начал сходить с ума, не ценя собственную жизнь, Стас напомнил мне, что у меня есть Аня. Есть Кирилл и Женя. И есть цель, ради которой я должен был жить. Моя сестра, мои друзья и моё дело.

Адалин упирается пяткой в край стула, положив ладони поверх колена и уместив на них подбородок.

— Ты скучаешь по нему? — практически одними губами шепчет Ада.