Дом, в котором пекут круассаны (СИ)

Стал бы он говорить это, если бы здесь был кто-нибудь другой? Какая-нибудь однодневная знакомая, которую он бы забыл после второй или третьей бутылки пива. Что-то среднее между серой мышкой и активной болельщицей. Недостаточно красивой, чтобы смотреть на неё больше, чем на закат. Как бы необычайно красиво солнце не скользило по воде, Илье насильно приходилось держать шею, чтобы не повернуть головы и не впиться глазами в её смущённое лицо, тёплые карие глаза, поглощающие в себя закат. Илья медленно затянулся.

— Знаешь, птичка. Мне кажется, что ты должна мне конфетку, потому что я недостаточно распробовал её в тот раз. Впрочем, как и тебя. Что скажешь? Поцелуй или конфета?

Илья облизал нижнюю губу, слизывая горький привкус сигареты, бросил окурок под ноги, растоптал и пнул в сторону. И когда последний клубок дыма выпорхнул из него вместе со словами, он с улыбкой повернулся и наконец позволил себе утонуть так же быстро, как и в тот раз. Только тогда она отражала в себе праздность свободного веселья, а сейчас в её глазах мерцала грациозность величественной природы. Истинно удивительная незнакомка.

Под пронзительным взглядом серых глаз Стрелецкого, она складывает руки на груди, пока её взгляд неотрывно наблюдает за упавшем окурком. Ада думает, что ей было бы лучше, если бы она прикинулась дурочкой, не узнавшей его. Разыграла глупую и неловкую сцену, будто бы это не она была в тот вечер, а её сестра-близнец. Адалин смотрит на солнце, ускользувшего за деревья, а потом вдруг поворачивает голову в сторону довольного донельзя юноши. Ей следовало бы взглянуть на него как-нибудь укоризненно. Нахмуриться, натянуть на лицо самое серьёзное выражение лица. Ей следовало бы отойти от него и остановить всё это немедленно.

Ничего из перечисленного она не делает.

Уголки её губ подрагивают в ответной улыбке, когда она поворачивается к Илье всем телом.

— Поцелуй или конфета? Это что, Хэллоуин? «Сладость или гадость?», — у Адалин брови приподнимаются немного вверх от удивления, но улыбка с губ не сходит. — Так что же ты выберешь?

— Если брать такую аллегорию, то поцелуй пусть будет сладостью, а конфета — гадость. Иначе почему я хочу выбрать первый вариант? — Илья, следуя примеру Ады, поворачивается к ней лицом, улыбаясь слишком хитро — по-лисьему. — Выбор скорее за тобой, пташка.

Ему даже не хочется строить из себя недотрогу. Играться на чужих чувствах, наблюдая со стороны за отчаянными попытками понравится ему со всех красивых ракурсов. Наверное, он слишком «стар» для этого или в его жизни слишком много девушек, которые с таким старанием готовы унижаться перед ним, просто чтобы он улыбнулся им. Это всегда раздражало его, но сейчас он уверенно брал в использование то, о чём ему вечно шептали на ушко.

Адалин возносит глаза к небесам, вероятно, проклиная его, а потом тихо шепчет:

— Ну какой же ты…

«Невыносимый» — договаривает за неё Илья мысленно и улыбается. Искренне, без натяжений в скулах, без попытки оскалиться. Наблюдая за её лицом с особенным интересом, потому что сейчас больше ничего не имело такого значения.

Пальцы француженки скользят в карманы кофты, находя кругляшок в шуршащей обёртке. Она как-то задумчиво смотрит на сладость в своей ладони, прежде чем в голове что-то щёлкнет. Это изначально было просто отвратительной идеей, но Адалин тормозов не видит. Вуд не жадная, и могла дать своему новому знакомому и поцелуй, и конфету. Но в непонятном порыве, она решила… поиграть?

— Я выбираю конфету, renard ruse[прим. фр. «хитрый лис»], — Адалин поднимает на него глаза, разворачивая шуршащую обёртку.

И стоило только рукам Ильи потянуться к небольшому кругляшку концентрированной кислоты, как Адалин реагирует куда быстрее него, свободной рукой выхватывая «гадость» прямо у него из-под носа. Уголки её губ едва подрагивают, когда девушка подносит карамель к своему рту и аккуратно обхватывает её зубами, склонив голову немного в сторону, чтобы весело сверкнувший глазами Илья, смог забрать свой сегодняшний выигрыш.

— Вот так вот, значит, да? — он широко улыбнулся.

Будь они пьяными, это бы не вызывало такого всплеска эмоций.

Возбуждённого игривого настроения, словно льющегося из горла шампанского, которое пить залпом просто невозможно. Её тонкие губы обрамляли край конфеты, желтым шариком замершую у каймы ровных зубов. Это выглядит привлекательнее, чем выпяченные груди богатеньких девиц, которые хотят приукрасить их очередной татуировкой. Пальцы за спиной сплетаются в тугой комок. Не сделай он это, то в наглости бы прижал её к себе и забрал всё: и поцелуй, и конфету. Но правила есть правила, поэтому Илья слегка склоняется, осторожно забирает конфетку из её зубов и замирает, заглядывая в глаза. Где-то в голове беззвучно щёлкали часы, вращая секундную стрелку с запоздалой медлительностью, но незнакомка уже отступала, чтобы не сломаться под натиском его пристального взгляда. Юноша выровнялся вслед за ней, перекатил конфету по рту, уводя за щёку и слегка нахмурился, когда кислота стянула рот.