Дом, в котором пекут круассаны (СИ)

Её будто вывели под конвоем, насильно заставляя накинуть кофту, чтобы не промёрзла. Громоздкий шлем выглядел так нелепо на её худом теле, что хотелось засмеяться. Но ровный сдержанный голос Кирилла, увещевающий о том, что он проштрафился в очередной раз с опозданием, явственно намекал, что отделаться от такого настойчивого плана не получится. Стрелецкий смиренно вздохнул.

— Ты же знаешь, что я всегда делаю татуировки на открытие салона, неужели нельзя было просто собраться завтра?

— И пропустить целую ночь веселья? Друг мой, мне кажется, что ты стареешь, — Кирилл рассмеялся и в приглашающем жесте протянул руку девушке, чтобы помочь ей взобраться на мотоцикл позади водителя. — Да не бойся, он не укусит, у него же шлем. Давай, садись ближе, обними его и держи так крепко, как только сил хватит. И осторожно тут, видишь трубу? Она ещё не остыла, не прижимайся ногой, лучше сверху ногу поставь, вот так. Эй, Илюш. Если разгонишься больше ста, я тебя зарою прямо здесь и посажу над тобой куст розы.

— Фу, иди нахуй, ненавижу розы, — Илья терпеливо ждал, пока все подготовительные процессы закончатся, и незнакомка усядется поудобнее позади него. Когда Кирилл отошёл ближе к забору, чтобы не мешать заводить мотоцикл, он слегка повернулся и чуть тише, чтобы пришлось прислушиваться, спросил. — Так как поедем, мадемуазель? Медленно и потом быстро или сразу быстро?

— Эээ… ммм, как лучше для первого раза? Желательно, чтобы я не сошла с ума от страха, хорошо? — протягивает блондинка, улыбаясь уголками губ под шлемом.

И когда мотоцикл срывается с места, её пальцы впиваются в тело, сидящее рядом, а глаза закрываются в страхе увидеть перед собой мельтешащие пятнышки цвета. Она не кричит, не визжит. С силой сжимает губы, чувствуя развивающуюся кислоту конфеты под языком. Ветер чувствуется ногами, руками и даже головой, спрятанной под шлемом. И это… немножко сводит с ума.

Адалин приоткрыла сначала один глаз, и только потом другой. Это было так… захватывающе. В машине скорость не ощущалась так, как на мотоцикле. И от этого сбивалось дыхание. Сумасшедшее чувство, которое можно было сравнить, возможно, с тем поцелуем. Когда звуки вокруг немного приглушаются, и ты чувствуешь скорость. Ветер. Видишь проносящиеся мимо деревья. И сердце бьется быстро-быстро, и сжимается почти так же больно. Невероятно.

Адалин не успевает насладиться, привыкнуть к реву мотора и скорости, как металлический жеребец замедляется, а затем останавливается на небольшой возвышенности. Краем глаза блондинка замечает, как водитель снимает свой шлем, и решает последовать его примеру. Пока пальцы ложатся на гладкий темный глянец, в голове гулом шумит мысль.

«Сумасшествие. Безумство». Волосы чуть растрепались, пока второй рукой Адалин откидывает их назад. И черт её дернул посмотреть левее. Потому что она почти тут же сталкивается с пасмурным небом. И её как током пробивает. Все внутренности всего в одну секунду сжимаются до одной точки — и адреналина в кровь выпрыскивается куда больше, чем от быстрой поездки.

— Ты…

От неожиданности — или чистого испуга совпадения — девушка отклоняется чуть назад, опираясь рукой сзади себя. Судьбы не существует… не бывает таких совпадений.

— Я.

3 глава

Июнь, 2020 год.

Россия, Санкт-Петербург.

Илье казалось, что каждый чёртов день он сходил с ума. Медленно, словно загрузка приложения — всё замерло на 99,9 процентах. Он уже не мог сделать шаг назад, но и ступить вперёд. Ему не вечно что-то мешало. Стрелецкий каждый день думал о сестре, которая пошла по его стопам и мечтала когда-нибудь бить тату, чему терпеливо училась у него. Думал о матери, жившей в частном доме за городом и думающей не о состояние детей, а о карьера в медицине. После смерти отца, никому не было до них дела. Квартира досталась Илье после кончины бабушки по отцовской линии, и как только у него получилось переехать, он забрал с собой и сестру. Всё внутри него словно не желало ни включаться, ни заканчиваться. Иначе зачем ему нужно было сворачивать в сторону и сбавлять скорость? Зачем ему нужно было везти её в это место?

Очевидно, Стрелецкий был опьянен теми событиями, что случились с ним за последние дни. После долгих лет затишья, глоток кислорода был таким оглушающим, что у него подкосились ноги. Готовый ко всему, как Илье казалось, он готов был упасть на колени перед этим чувством.

«Туфта! Это лишь мимолётный интерес! Пустая влюблённость» — говорил ему мозг. Но почему в ушах до сих пор мурчала французская трель, а колечко, нанизанное на цепочку, грело кожу под кожаной курткой.

Чуть накренившись, мотоцикл уперся в крепление и замер. Илья отыскал защёлку под подбородком, слегка задрав голову и медленно стянул шлем, вдыхая летнюю вечернюю свежесть.