Дом, в котором пекут круассаны

Шлем оказывается в руках своего хозяина — Кирилла, который был не менее довольный окрыленной Жени. Наверное, она будет такой же радостной и довольной, когда Адалин даст добро на маленький чернильный рисунок на своей коже. Где-нибудь на незаметном месте. Ей частенько приходилось участвовать во встречах, и возможности расписывать себя так же как подруга, было нельзя. Татуировки у Жени виднелись из под ворота кофты, на руках, спине, бёдрах и груди. Витиеватые дракончики, замысловатые цветы, а на запястье даже была забита фраза на французском, написанная рукой Адалин “ici, je suis le principal problème”. Удивленная такой вольностью, Адалин всегда оборачивалась, всматриваясь в татуировки подруги — ну и конечно, Женя не могла удержаться от того, чтобы не похвастаться своими “трофеями”.

Кирилл накидывает свою руку на плечо друга, утягивая его в сторону бассейна, и не перестаёт приговаривать:

— Тот, кто опоздал, должен выпить штрафную бутылку пива. Залпом!

Илья наблюдал за тем, как вокруг Адалин собирается толпа его друзей, восторженно обмениваясь звонкими словами, а сам тщетно пытался вспомнить, когда ещё они были так оживлены с незнакомцами. Эта маленькая семейная секта очень опасливо встречала новых членов, испытывала, брыкалась, кусалась и даже царапалась. Но сейчас казалось, что маленькая француженка была здесь абсолютно всегда. Илья покосился на Кирилла, со свойственной ему хмуростью. Как если бы это было порогом, через который нужно было срочно переступить. Излишек эмоций, усталость и рабочая нагрузка не только стягивали мышцы на плечах, но и делали его вспыльчивым. Друг знал, что в этот момент распутье предопределяет дальнейший вечер, поэтому властно впихнул в руку холодную баночку пива.

— Выдохни, друг, — он ободряюще прихлопнул по плечу, отчётливо улавливая, что натянутая струна где-то внутри чужого живота надрывно скулит, знаменуя скорый разрыв, и Кирилл очень старался, чтобы этого не произошло. Дождался, пока хмурость разгладится, пока разведутся густые брови, а потом широко улыбнулся. — Ты справился. Заслужил всё это. Пей. Пей. Пей. Пей!

С каждым новым повторением, голос Кирилла становился звонче. К нему эхом сплетались другие голоса, вздёрнутые из вечерней тишины градусом уже выпитого пива. Илья прошёл чуть вперёд, на ходу расстёгивая куртку и смиренно запрокинул бутылку, прикладывая холод края к губам. Глоток за глотком он поглощал тёмное пиво, пока внутри банки ничего не осталось. Тогда он сжал её в руках, победно поднимая над головой и несколько капель смешанных с пеной рухнули на его растрепанные волосы. Это была очередная победа. Вырванная зубами, вытянутая на тяжёлой цепи из самого болота. Очищенная трудом и потом, выбеленная и выставленная на показ. И осознание этого делало усталость приятным последствием, а не тяжелой ношей. Каждый раз, открывая новую точку, он вспоминал, сколько сил ему приходилось прикладывать, чтобы открывать первую точку — даже сейчас, самую любимую. Как долго он мучился с арендой помещения для второй точки, и как ему трахала мозг налоговая по третьей.

Илья пробрался ближе к домику, вошёл в него, чтобы там оставить свои вещи. В отличии от остальных, он предпочёл сложить всё отдельно, чтобы была возможность потом быстро собраться и не толкаться с остальными. Его кожаную мотоциклетную броню заменили длинные чёрные шорты с красным пламенем вместо полосок сбоку и очередная майка, из-под которой были видны рисунки татуировок и лениво поблёскивала золотая цепочка с кольцом. Сначала Илья хотел оставить её где-то среди вещей, будто чувствовал, что Ада сразу обратит на это внимание. Но потом решил, что нет места безопаснее, чем собственная шея.

Запах шашлыков смешался с летней свежестью вечернего воздуха. Он проникал в домик даже через закрытые форточки, а когда Илья вышел на крыльцо, этот запах практически заменил собой всё остальное. Женя с Алисой и Димой крутились вокруг стола и дорезали на него что-то, при этом весело переговариваясь друг с другом. Кирилл с Серёжей ходили вокруг мангала, обмахивая угли куском пластмассы. Одна была только француженка. Илья вытащил из пачки сигарету, привалившись плечом к деревянному столбику крыльца. Пышно цветущая сирень скрывала его от любопытных глаз, но давала возможность наблюдать за остальными. Он беззвучно хмыкает, зажимая губами фильтр, и щёлкает зажигалкой.

И всё же Ада не чувствовала себя здесь чужой.