Дом, в котором ты живешь

Да, пожалуй, так. Муж уехал – я чуть с ума не сошла. А был бы муж – не узнала бы Давида. Как выражается Иза, свою главную любовь.

– Скажи, а у тебя было так? – Мне хотелось выведать какие-нибудь подробности его жизни.

– Было, – ответил он односложно.

– Не расскажешь?

– Но ведь и ты не расскажешь.

– Какая проницательность! – Я рассмеялась.

– Иди ко мне. Мне так долго не хватало тебя!

Утром я сидела за рулем пресловутого «БМВ».

– Поехали. – Давид улыбнулся.

– Как?!

– Включаешь зажигание, – он показал, – нажимаешь на газ…

Я поставила ногу на педаль – автомобиль рванулся с места.

– Можно чуть-чуть полегче. Здесь направо. Руль поверни!

– Нет, Давид! Не могу. Страшно!

– Ты же едешь на могилу Ахматовой. К цели, Марина, к цели!

Собрав все силы, я выехала из парка на шоссе. Дальше повел Давид.

День был солнечный, ветреный. Сквозь сосновый перелесок виднелось тревожное море. Я вспомнила, что Ахматова жила здесь в последние годы, и ее стихи:

Сюда принесла я высокую память

Последней невстречи с тобой.

Холодное, легкое, чистое пламя

Победы моей над судьбой.

Судьбу нельзя обмануть, тем более у нее ничего не вымолишь. Каждый должен прожить свою жизнь. Но как, прожив такую жизнь, выйти победителем? Сохранить достоинство. И талант. И чувство. Ахматова – великая женщина.

– Попробуй еще повести. Здесь неплохая дорога.

Я пересела на водительское место, продолжая думать о своем.

Страх, малодушие, погоня за сиюминутным счастьем – .такого полно в каждой жизни. А холодное, легкое, чистое – это для избранных. Я вдруг ощутила странное спокойствие, словно была причастна.

– Смотри, ты совсем не боишься, руля! – подбадривал меня Давид.

На обратном пути я несколько раз пробовала вести и убедилась, что научиться – задача выполнимая.

– В городе, конечно, совсем другое. Но поездим – привыкнешь.

У отеля, выйдя из машины, я столкнулась… с Галиной Васильевной. Директриса, как всегда разряженная в красное, внимательно посмотрела на меня, потом на «БМВ». Выражение лица у нее было как у глухонемой.

– Здравствуйте, – поздоровалась я.

Она еще раз пристально взглянула и неестественно быстро двинулась в глубь парка.

– Кто это? – спросил Давид.

– Аль Хабиб.

Глава 15

Какое это было чудесное путешествие! Сейчас, оглядываясь в прошлое, я понимаю: лучшие минуты жизни. И даже история с Аль Хабиб не омрачала их.

После Комарова мы отправились в Петербург и там долго катались по каналам, совершенно одни на маленьком катере. Побродили по Летнему саду, обедали в русском ресторане, где (Давид сказал, это единственное место) нам подавали запеченное мясо медведя. От шампанского на меня напал беспричинный смех, и я все норовила опять усесться за руль.

– Ну что, не можешь остановиться? – Давид растрепал мне волосы – видно ему тоже было весело.

А как хорошо после всех развлечений прийти в номер и остаться вдвоем!

Но все в этом мире имеет свойство кончаться. Первый раз в жизни мне не хотелось возвращаться домой. Правда, грела перспектива порулить.

В Москве лил дождь. Давид сразу уткнулся в какие-то бумаги, и я была даже рада возможности встать к плите. Вечером шофер привез сыновей, и мне вдруг показалось, что мы вообще никуда не ездили.

Через неделю меня пригласили в кабинет директрисы. Вежливо улыбаясь, она поинтересовалась моими успехами. Я поблагодарила.

– Сегодня отвезу в журнал вторую статью – «Опыт успеха на уроках развития речи».

– Я рада за вас, Марина. Вы творческий учитель, человек новой формации. Тем более мне грустно прощаться с вами.

– Прощаться? – не поняла я.

– В этом году вы выпускаете класс. А новый набрать не получается. Идут дети девяносто пятого, девяносто шестого годов. Кто тогда рожал?

– Что ж, в школе не будет первых классов?

– К сожалению, только один. Но работать в нем будет Валентина Петровна. О.на отличник просвещения, в школе сорок лет! Поймите, Марина, вы молодая, вам легче найти работу. У Валентины Петровны тяжелая ситуация в семье…

Прекрасная дама старательно подбирала слова. Видимо, люди Давида заодно вразумили и ее.

После уроков я поехала в «Школьную психологию». Редакция занимала две комнаты на втором этаже неприглядного здания довоенной постройки. Одна комната была заперта, а в другой сидела за компьютером бело-розовая Ольга Мальченко.

– Привезли статью? На дискете? Отлично! – Она приветливо улыбнулась. – А вас тут гонорар дожидается.

– Спасибо. – Я спрятала деньги в сумку. В прошлой жизни на них можно было бы устроить чаепитие и пригласить Изу – сумма была против ожиданий вполне приличной.

– Что вы так долго не приезжали? – спросила Ольга.

– В школе много дел. У меня ведь четвертый класс – выпускной.

– Вы с работы? Давайте кофе попьем. Как там у вас в школе? Какие новые веяния?

– Галина Васильевича рвется сотрудничать с лабораторией Рыдзинского. Мечтает превратить школу в экспериментальную площадку.

– Это, передайте, бесполезно. Борис Григорьевич пообщался с ней и говорит: «Сюда я больше не ездок!»

– Да я тоже там последние дни дорабатываю.

– Нашли что-то получше?