Дом, в котором ты живешь

Перемыв гору посуды, я прилегла на диван. Сначала лежать было приятно, потом стало скучно. Я взяла с полки книжку, но мысли путались, трудно было следить за прочитанным. Я задумалась.

Иза права: все у меня есть… Интересная работа, хорошие дети, заботливая мама, надежная подруга. Нет только одного – любви. Но это одно как ложка дегтя в бочке меда.

Припомнилось прошлое…

За Костю, отца мальчиков, я вышла в девятнадцать. Через год родился Денис. Муж работал ночами, чтобы прокормить семью. Я разрывалась между грудным ребенком и институтскими лекциями. Вздохнуть некогда – какая любовь…

Потом было много хорошего: мы растили детей, обустраивали дом, путешествовали. Но, наверное, что-то безвозвратно погибло в тот ранний, тяжелый период нашего брака. Может, Костя тоже ощущал это… а потом он уехал – все оборвалось.

Примерно через год после его отъезда в меня влюбился отец моей ученицы Светы Макаровой – подлечившийся алкоголик. Семью он давно забросил, но вдруг зашел поинтересоваться школьными делами дочки. Назавтра я мельком видела его у школы, потом он стал приходить каждый день. Застиранная белая рубашка, темные провалы на месте передних зубов, робкий бегающий взгляд.

– Твой пришел, – смеялись сослуживицы.

Он приносил дешевые коробки шоколадных конфет и неуверенно вручал мне. Иногда я сразу отсылала его, иногда вместе шли по бульвару к моему дому. Почти не разговаривали. Я жила тогда своим горем и мало обращала внимания на окружающее.

После каникул меня вызвали в кабинет к директрисе.

– У меня нет слов охарактеризовать ваше поведение, – отчеканила та.

– Что случилось, Галина Васильевна?

– Вы, школьный учитель, извините за выражение, путаетесь с женатым мужчиной на глазах у его дочери. Где ваш педагогический такт? Где человеческая порядочность?! То, что вас бросил муж, не дает вам права разрушать чужие семьи.

* * *

…После уроков он стоял в школьном дворе на своем обычном месте.

– Не появляйтесь здесь больше, – проходя мимо, посоветовала я.

– Почему? – Сразу сник, стал совсем уж беспомощным.

– Не хочу разрушать чужие семьи…

В понедельник Макарова не пришла в школу.

– Где ты была, Света? – спросила я на следующий день.

– На похоронах, папка умер.

– Господи!!! Почему?!

– Он же кодированный. А тут опять нажрался, – солидно объяснила девочка, копируя материнские интонации.

И вот после всего этого является Дод. Смотрит с обожанием, дарит розы, словно переселяет в волшебную страну. Но не успела я даже оглядеться в этой стране, как снова надо собираться назад.

– Нет, не хочу!

Я резко поднялась, села. Взгляд упал на настенные часы – половина пятого. Весь день на диване не пролежишь… В прихожей меня ждала прекрасная картина: посередине в грязной луже валялись ботинки Олега, а сам Олег, стоя на пороге детской, истерически орал на младшего:

– Развел тут бардак со своей мульней, а мы с Денькой убирать должны!

– Я тоже за тобой убираю. – Илюшка, не сдаваясь, пихнул брата в живот.

– Ах ты, малявка. – Олег замахнулся, но раздумал, заметив меня.

Я молчала, подавленная ощущением бессмысленности уходящей жизни.

Дод позвонил вечером следующего дня.

– Марина, я должен объяснить тебе… Возникли проблемы с таможней – срочно пришлось ехать в Питер.

– Но все, я надеюсь, обошлось. – Я старалась говорить приветливо, не слишком официально, но и не слишком радоваться.

– В общем обошлось. По телефону поздравлять тебя не буду. Заеду за вами завтра.

– Во сколько?

– В одиннадцать.

– А куда мы поедем?

– В Звенигород.

Вот, все решил за меня… А хорошо это или плохо? Я задумалась.

– Марина, – позвал Дод. – Почему ты молчишь?

– Прощаюсь со своей независимостью.

– Правильное решение.

По случаю загородной прогулки мальчишки вскочили ни свет – ни заря. Сквозь сон до меня доносились их переругивающиеся голоса. Я открыла глаза: весеннее солнце заливало комнату, в распахнутую форточку пахнуло морозцем, чуть колыхалась тюлевая занавеска. Меня охватило предчувствие счастья.

Еще с вечера я решила, что поеду в Звенигород в джинсах и коротком шерстяном джемпере цвета выгоревшей соломы. Спереди аппликация: темно-зеленые болотные травы, коричневый бархатистый камыш чуть склонились под озерным ветерком. В комплекте с джемпером длинный темно-зеленый, в цвет трав, жакет без пуговиц. В нем-то и было все дело. Когда без пяти одиннадцать Дод позвонил по домофону и дети, на ходу застегиваясь, помчались вниз, я с ужасом обнаружила, что жакет торчит из-под куртки. Ехать в одном джемпере в лес холодно. Надеть жакет, а вместо куртки старую дубленку – испортить себе настроение на весь день. Я вытащила дубленку из шкафа, но тут же с досадой убрала обратно. Придется снимать травяной наряд. А жаль – он мне так идет. Я внимательно посмотрела на себя в зеркало, и в этот миг на мои плечи опустилась… лисья шуба. Рыжий, почти красный мех сливался со вспыхнувшими щеками. Я медленно обернулась: Дод стоял прислонившись спиной к двери.

– Поздравляю тебя с праздником, Марина. Вот, примерь.