Дом, в котором...

— Четыре раза в году. Посезонно. А еще Ночь Монологов, Ночь Снов и Самая Длинная Ночь. Эти по одному разу. Две из них ты уже пропустил.

Мне вернули стакан.

— Ночь Большого Грохота — когда Горбач падает со своей верхотуры, — продолжал бубнить голос. — Ночь Желтой Воды, когда Лэри вспоминает детские привычки… Кстати, проверьте его. Он уже два круга пропустил.

Где-то в ногах кровати начали проверять Лэри. Судя по долетавшим оттуда охам и стонам, он спал.

— Штрафной рассказ с тебя, соня, — сказали ему.

Лэри зевнул, как тигр, и долго молчал.

— Одна симпатичная девчонка как-то раз попала под поезд, — донеслось наконец сипло и безнадежно.

— Все, заткнись. Можешь спать дальше.

С блаженным всхлипом Лэри рухнул куда-то, откуда его чуть раньше выкопали, и тут же захрапел. Я рассмеялся. Там, где я облился, рубашка липла к телу. Магнитофон горел красным глазом.

…если Волосатой надо что-то услышать, она делает дырку в стене, а если ей надо что-то увидеть, она посылает крыс. Рождается она в фундаменте дома, и живет, пока дом не рухнет. Чем дом старше, тем Волосатая крупнее и умнее. У нее бывают свои любимчики. Тем, кого она любит, на ее территории хорошо и спокойно, а другим — наоборот. Древние называли ее духом очага и делали ей подарки. Считалось, что она защищает от нечистой силы и дурного глаза…

Интересно, чья это история? Я не узнавал голос рассказчика. Мне даже показалось, что свет выключили специально, чтобы меня запутать. И сказки рассказывают измененными певучими голосами с той же целью.

…потому что с тех самых пор, как рыцарь прибил на стену парадной залы двуглавый череп, на него пало проклятье дракона. Старший сын в роду стал рождаться на свет с двумя головами. Говорили, правда, и иное. Что вовсе не рыцарь победил дракона в том давнем бою, а дракон рыцаря, и что в замке с тех пор поселился сам ящер в человеческом облике, оттого и не давал он в обиду своих двухголовых сыновей и любил их более одноглавых…

Крик жабы-повитухи страшен и слышен издалека. Если не знать, нипочем не поверишь, что кричит всего лишь жаба. Яйца она зарывает во влажные листья и присыпает землей. Искать их следует там, где сыро, у самых старых деревьев. Когда вылупляется маленький василиск, скорлупа яйца начинает дымиться. Но обливать ее водой и тушить нельзя, это к беде. Надо дождаться, пока она сама дотлеет. Оставшиеся черные пластинки приносят удачу, если зашить их в кожу или замшу и носить не снимая…

— Я бы не отказался от такой скорлупы, — пробормотал я, борясь со сном. — Ни у кого не завалялась? Водятся тут охотники за скорлупой василисков?

Вокруг засмеялись.

— А череп двухголового дракона тебе не нужен? — возмутился Табаки. — Ишь, какой прыткий мальчонка!

— Нет. Череп не нужен. Не хочу пасть жертвой проклятия.

— Но немного бесплатной удачи тебе не помешает? — уточнил невидимый спец по василискам.

— Кому может помешать удача?

— Тогда возьми. Но помни: теперь на тебе частичка Темного Леса. Будь безупречен в своих желаниях.

Чьи-то руки скользнули по моим волосам. Я приподнял голову, вытянул шею и по ней съехал мешочек на шнурке.

Вокруг возмущенно загалдели, не одобряя выпавшее на мою долю везение.

— Черт знает что! — крикнул Табаки.

О мой затылок стукнулось что-то маленькое, но метко запущенное. Четвертинка яблока, как оказалось.

— Сто лет тут живу, развлекаю всех как проклятый с утра до ночи, весь обтрепался и высох, и ни одна собака еще не предлагала мне поносить скорлупу василиска! Вот она, благодарность за все старания, за все годы мучений!

— Ты же и не просил? — мягко возразил даритель амулета.

По легкому ознобу, вдруг охватившему меня, я угадал в нем Слепого. Хотя голос был как будто не совсем его.