Дом в Мансуровском

Вряд ли Кружняк соврал. Информация убийственная, но ее легко проверить. Скинув туфли и бросив на кровать пиджак, Юля посмотрела в зеркало: бледная, глазищи вполлица, волосы разметались по плечам – буйные кудри, предмет зависти окружающих и ее вечная головная боль.

И тут она вспомнила про фотографии. Вторая «новость» перекрыла первую. Смешно… А если вдуматься, первая новость куда важнее, чем вторая! Ее настоящий отец жив и проживает в Париже. Да уж, дела… А вот вторая новость более банальная – подумаешь, муж завел ребенка на стороне! Делов-то! Таких историй не море – океан! Внебрачный ребенок от молодой женщины – наверняка от молодой, точно моложе жены. Чему удивляться? Она же не захотела рожать.

Юля прошла в спальню, села на кровать. Что делать? Сказать ему сейчас, да, прямо сейчас, не тянуть и не мучиться, сказать и погнать поганой метлой. По-другому не будет. По-другому она не умеет. Кстати, а почему он до сих пор не ушел? И правда, интересно! Смешно говорить про любовь – они и поженились-то без особой любви.

И все-таки им было неплохо вместе, совсем неплохо. Тихие семейные вечера, редкие, но приятные. Совместный отдых, путешествия по миру. Им не надо было занимать себя пустыми разговорами, им и молчать было прекрасно. Они всегда ладили. Ну да, старые, проверенные друзья, от которых не ждешь подлости и предательства. Не ждешь, а вот оно, предательство. Но Игорь уж точно не подлец. Это не Кружняк. Тот сволочь, конченая мразь и подонок. Так и не отпустил. Разрушил ее жизнь и теперь успокоится. Но как долго готовился!

Не раздеваясь, она прилегла на кровать, поджала ноги, свернулась клубком. Больше всего ей хотелось исчезнуть с планеты Земля. Перед глазами плыла дорога, ровное и гладкое, как зеркало, шоссе – автобан, как называют его немцы. Юля пьет кофе, хрустит печеньем, на лобовом стекле бликует солнце, и тихо поет Азнавур. Справа и слева горы, а впереди замки и городишки, маленькие немецкие городки, похожие друг на друга и все-таки разные. Кукольные, сказочные, чистенькие, как дом у прилежной хозяйки, – розовые, бежевые, салатовые, голубые домики под черепичными крышами, яркие палисадники с розовыми кустами, фигурки гномов и зверей, зеленые газоны, плетеные кресла. Как она любит Европу!

У мужа красивый, мужественный профиль, Юля смотрит на него и понимает, что он ей нравится.

– Что? – спрашивает он, заметив ее взгляд.

– Ничего, – отвечает она и смеется.

Ей хорошо с ним, и в эти минуты она думает, что все сделала правильно. И живут они правильно, без ссор, склок и скандалов. Они из одного теста и понимают друг друга.

Юля вздрагивает и морщится, как от боли, вспоминая о Кружняке. Почему «как»? Это и была боль, самая настоящая боль. Вторгся и все порушил. Это их метод.

А ведь тогда, в машине, на автобане, ей показалось, что она счастлива.

У них с Игорем не было пылких и бурных ночей, зато была тихая радость – неужели этого мало? Можно завести интрижку, вступить в отношения, закрутить роман! Она бы и не заметила, сама не из святых. Обычный романчик она бы точно простила, подумаешь! Но ребенок?

Как быть? Сказать, что знает, – сжечь мосты, обратного хода не будет. Не сказать, оставить все как есть? Убедить себя, что, если бы хотел, давно бы ушел? Выходит, не хочет? Значит, она, его жена, дороже ему, чем та, которая ему родила? Четыре года – огромный срок, чтобы принять решение, да и Игорь не мальчик.

А может, там просто нет жилья, а есть ушлая иногородняя или деревенская девица, какая-нибудь медсестра, желающая одного – поймать на крючок москвича, а там гори все огнем! Тем более что у москвича брак бездетный, да и жена немолода. Юля знает такие истории, знает подобных девиц – уверенных в себе, наглых, настырных, всего добивающихся. Такая по трупам пройдет, разденет, уложит, прижмет пузом и вздохнуть не успеешь.

Почему все-таки Игорь не ушел? Привычка? Удобно, никто не спорит. Юля не из тех, кто придирается, чего-то требует, проверяет, подозревает, отслеживает и пытается вывести на чистую воду. В этом смысле она идеальная жена, с ней легко и удобно, к тому же она часто в командировках, занята на работе. Короче, полная свобода, гуляй – не хочу! Живи как хочешь, и я буду жить как хочу. Ну и квартира в центре, в которой они год назад сделали хороший ремонт. Игорь все контролировал, следил за рабочими, делал дизайн, а потом восторгался и любовался квартирой. А там, в общежитии? Пеленки и распашонки, бессонные ночи и скандалы, сплошной быт, а он немолод, привык к тишине и удобствам. А в его однокомнатной живет его сестра, и вряд ли он ее выгонит.

Нет, все-таки нет. Ребенок, мальчик, сын. Какой быт, какие пеленки? Он мечтал о ребенке. Как сказал Кружняк, у него вторая семья. Значит, не просто родился ребенок, вторая семья – это другое.