Дом в Порубежье

Миновали еще две томительные и одинокие недели, и я пожалел, что познакомился с прекрасной Девой. И когда завершились они, я решился войти в брешь и приблизиться к дому, чтобы хотя бы издали увидеть ее. Словом, однажды вечером я оставил свои владения, подошел к бреши и вступил на земли поместья, и вскоре уже шел по садам, окружавшим Холл. Истинно, когда я пришел к ее Дому, то увидел множество фонарей и факелов, собралось огромное общество нарядных людей, все танцевали, и я понял, что здесь идет какой-то праздник. Немедленно жуткий ужас овладел моим сердцем, и я решил, что вижу свадебный танец леди Мирдат; впрочем, глупо было даже думать об этом, потому что я, конечно, заранее услыхал бы о предстоящем браке, и я немедленно вспомнил, что в тот день ей исполнялся двадцать один год и кончался срок опеки над ней, что и отмечалось таким праздником.

Весел и ярок был он для взгляда, только одинокое сердце мое отягощалось томлением. Собралось огромное и радостное общество, и огни в изобилии блистали на деревьях. Огромный стол с угощением на серебре и хрустале, большие фонари из бронзы и серебра выстроились вдоль лужайки, а на противоположной оконечности ее танцевали. И вот из танца вышла леди Мирдат – в очень очаровательном платье, но, на мой взгляд, чуточку побледневшая за прошедшее время. И она направилась к месту отдыха, и буквально во мгновение дюжина юношей из знатных местных фамилий оказались возле нее; они занимали ее разговорами и шутками, стараясь добиться внимания. Она была очаровательна, но я видел, что ей кого-то не хватает, Мирдат действительно слегка побледнела, как я уже сказал, она все время оглядывалась, словно бы разыскивая кого-то взглядом вне кружка, собравшегося вокруг нее, тут я сразу понял; ее любовника нет рядом, и сердце леди Мирдат тоскует. Но почему его нет здесь? И я решил, что этого негодяя наверняка отозвали ко двору.

Наблюдая за собравшимися вокруг нее молодыми людьми, я пылал жаром свирепой и ничтожной ревности и готов был уже шагнуть вперед, схватить за руки и увлечь ее за собой в те леса, где бродили мы в прежние дни, когда мне казалось, что она готова полюбить меня. Но что толку в том? Не они владели ее сердцем, видел я, следивший за ней с ревностью и тоской, я-то знал, что возлюбленным Мирдат был тот невысокий придворный.

И я вновь ушел, и не подходил к бреши целых три месяца, потому что не мог более переносить боль потери; наконец эта мука сама начала толкать меня на дорогу, ибо оставаться дома стало более горькой болью. Словом, однажды вечером я оказался возле бреши, мучительно вглядываясь в поляну, лежавшую между изгородью и лесами; и было это место для меня словно бы свято, ведь именно здесь я впервые увидел Мирдат Прекрасную и влюбился в нее – в тот же самый вечер.

Долго стоял я у бреши и ждал, ждал и ждал – без всякой надежды. И о! вдруг кто-то оказался возле меня, мягко ткнувшись в бедро; поглядев вниз, я увидел одного из ее псов, и сердце мое подскочило почти что в испуге, потому что моя дама была совсем близко. Я ждал, безмолвный и внимательный, и сердце мое колотилось; наконец среди деревьев послышалась негромкая песня о разбитой любви, и пела ее Мирдат, одинокая среди своих огромных псов в темном лесу.

И я внимал ей со странной болью, ведь в голосе Девы слышалось истинное горе, и сердце мое рвалось ей на помощь, но я словно примерз к земле, хотя все существо мое бушевало.

И тут я увидел среди деревьев белую фигурку, тут голос ее вскрикнул, а песня прервалась. И о! в этот самый миг меня осенила безрассудная надежда. Я бегом бросился к ней навстречу и во мгновение оказался перед Мирдат, негромко, но страстно произнося ее имя.

Я приблизился к ней, и ее громадный пес принялся прыгать возле меня, решив, что мы затеяли какую-то игру. Я остановился перед леди Мирдат и протянул к ней руки, не зная, что делать дальше, – это сердце принесло меня к ней, стремясь облегчить ее боль. И о! она уже протянула ко мне навстречу руки и упала в мои объятия с тихим рыданием, и вдруг чудесный покой охватил меня. А она шевельнулась в моих объятиях и потянулась к моим губам, и я поцеловал ее, истинно женственную, честную и любящую.

Так состоялась наша помолвка; просто и без слов, но нам было довольно ее, хотя любовь и предпочитает избыток.

После она высвободилась из моих рук, и, взявшись за руки словно дети мы пошли через лес к ее дому. А еще потом я спросил ее о придворном щеголе, и милый смех Мирдат прозвенел посреди молчания леса, но она не ответила мне, только обещала все объяснить, когда мы придем в Холл. И как только мы оказались там, Дева повела меня в огромный зал и отвесила мне поклон – изящный и насмешливый. А потом познакомила меня с некоей молодой леди, сидевшей за шитьем в притворной застенчивости и с шаловливым выражением в глазах. И леди Мирдат, буквально сгибаясь от счастливого хохота, потащила два больших пистолета из стойки с оружием, чтобы я мог вступить в смертный бой с занятой вышивкой леди, которая все это время скрывала свое лицо и задыхалась от столь же шаловливого смеха.