Дом в соснах

И это включало в себя книгу ее отца. Это было не сознательное решение, а одно из многих глубинных убеждений, которые управляли ее поведением. Книга слишком огорчала. Майя оставила ее, спрятав в конверте из плотной бумаги на своей книжной полке, когда уезжала в колледж. Прошли годы с тех пор, как она вспоминала о ней, и много дней с тех пор, как она приняла последнюю таблетку транквилизатора, и стало ясно, что история ее отца слишком сильно напоминала ей ту ложь, которую она говорила себе.

Она поняла это примерно через год после смерти Обри. Майя пробыла дома несколько дней, накачанная лекарствами и пытающаяся жить дальше, когда решила снять книгу с полки. Паническое чувство поднялось у нее в груди в тот момент, когда она начала читать свой собственный рукописный перевод. Ей казалось, что она задыхается. И что-то подсказывало ей, что если она продолжит в том же духе, если она вернется к этой истории с ее скрытым смыслом, это откроет истины, которые ей невыносимо знать.

Поэтому она вернула рукопись на полку.

Но картина Кристины напомнила о ней. Майя была уверена, что в ней, как и в книге ее отца, содержится ключ к тайне Фрэнка.

И ключ подошел к двери в ее голове. Чем усерднее она искала Фрэнка, чем больше людей расспрашивала, тем очевиднее становилось, что Майя никогда не найдет ответа вне себя. Он был заперт внутри нее, спрятан в те часы, которые она потеряла. Доктор Барри сказал бы, что она балансирует на грани психоза, но Майя впервые с тех пор, как посмотрела видео, почувствовала, что кое-что у нее получается. Она встала с кровати, подошла к книжной полке, потянулась за старым конвертом из плотной бумаги, но нащупала пустоту.

Она вспомнила, что это больше не ее комната. Должно быть, она что-то перепутала в темноте. Она включила свет и поняла, что понятия не имеет, где сейчас находится рукопись. Она обыскала шкаф, письменный стол, ящики своей старой прикроватной тумбочки. Она натянула обратно одежду, которую сняла чуть раньше, потому что та была мокрой от пота, с трудом влезая в свои влажные легинсы и рубашку с длинными рукавами. Она проверила каждую полку в гостиной. Она знала, что мама ни за что не избавилась бы от книги ее отца.

Если только… Что если она случайно пожертвовала ее Гудвилл?

Бренда попросила ее приехать домой и забрать все что нужно, прежде чем комната будет сдана в аренду на Airbnb. Но Майя не приехала. Она откладывала это на недели, потом на месяцы, пока Бренда не объявила, что отдает все в Гудвилл, а Майе, которая в то время сидела на таблетках, было все равно.

– Нет, – прошептала она теперь. – Нет, нет, нет… – Она вспомнила лицо своего дедушки, когда он протягивал ей книгу. Бесценные строки. Слова ее отца. Она несколько раз прошлась взад-вперед, теребя волосы.

Потом вспомнила о подвале. Может быть, мама блефовала насчет Гудвилла; может быть, все, чего она хотела, – это чтобы ее дочь вернулась домой. Ступая осторожно, чтобы не разбудить маму, девушка поспешила вниз.

В детстве подвал пугал ее. Здесь было холоднее, чем в остальном доме, и пахло плесенью. Длинная комната, в которой становилось тем темнее, чем дальше ты заходил. Первой стояла стиральная машина с сушилкой и комод, который служил складным столиком. Затем полка, уставленная кухонными прибамбасами и остатками поделок. Банка с шариками. Банки с краской, мороженица. А еще коробки с книгами, кроме той, которую она искала. Она пошла глубже и принялась рыться в контейнерах с одеждой. «Пожалуйста, будь здесь, пожалуйста, будь здесь!» Уже стоя на коленях, она открыла ящик и обнаружила покрытый пылью чайный сервиз. В другом лежали настольные игры, в которые она любила играть: «Сорри!», «Морской бой», «Клюэдо». Все они были здесь – мама их сохранила. Волна благодарности поднялась в груди Майи. Она нашла книгу своего отца в коробке с другими рассказами, которые ей когда-то нравились, – теми, что стояли на ее старой полке. Она отнесла ее наверх и начала читать.

Двадцать три

Я забыл, что был сыном королей.

Так назвалась книга ее отца. Майя вывела эту строчку по-английски на первой странице мраморного блокнота, где записала свой перевод. Он оказался вложен в конверт из плотной бумаги вместе с сорока семью страницами рукописи.

Девушка обрадовалась, найдя блокнот. Прямо сейчас у нее не хватило бы сил разбираться в испанском. Перевод и в семнадцать лет явился для нее серьезным испытанием. Поначалу было очень трудно, но потом, когда она освоилась, стало легче, хотя вполне возможно, что она просто настолько погрузилась в историю, разворачивающуюся у нее в руках, что часы пролетели незаметно. Она каждый день в течение почти двух недель трудилась над рукописью в библиотеке и как раз занималась последней страницей, когда познакомилась с Фрэнком.