Дом в Вечерних песках

– Ты не слушаешь меня, красотка? Пусть эти жалкие девицы низкого происхождения, но они не такие, как все обычные смертные. Они наделены редким даром, если можно так выразиться, причудливой аномалией – избытком энергии души. И мы открыли способ извлекать этот излишек – и поглощать его. Точнее, Страйт придумал со своими подручными. Их метод, естественно, задокументирован и хранится в наших архивах, но сам я его механику никогда досконально не изучал. Особенно много энергии отдают те, кто имеет болезненную конституцию, ослаблен по той или иной причине, – это я усвоил. От этого они сияют ярче. Именно так это проявляется – в виде некоего сияния. Но сам я не способен его видеть. Да и Страйту это тоже не было дано, хотя он изготовил на заказ специальные приборы. Но мы выяснили, что есть люди, обладающие такой способностью. И научились использовать их. Тебе известно, что некоторые растения, отмирая, дают пышный цвет? Очевидно, чтобы были семена. Чтобы после них что-то осталось. Ну да ладно. В общем, Страйт нанял каких-то специалистов – еще до того, как учредил свою благотворительную организацию. Умно, да? Помнится, на него работал некий опальный медик из Эдинбурга, был усовершенствован некий химический реагент. Вроде смолы. Ее полагалось хранить в специальных сосудах, которые изготовил один мастер из Антверпена. За бешеные деньги, ты даже представить не можешь. При откупоривании флаконов смола эта превращалась в пар.

– Черный воздух, – тихо проронила Октавия. – Дым.

– Черный, да, и ужасно ядовитый. Работать с ним очень трудно. Приходилось все делать очень медленно, иначе эта дрянь испарилась бы раньше, чем мы получили бы, что хотели. Но когда удавалось… боже! Энергия просто вылетала из них, и мы ее вдыхали. После последней – какая-то Фелисити, кажется…

– Хардвик. Фелисити Хардвик.

– Да, точно. Так вот после нее… мой камердинер Маккен едва узнал меня на следующее утро. Сказал, я помолодел на десять лет. На десять лет! Чего не сделаешь ради этого? А если взять кого-то с более ярким свечением, на сколько это продлит жизнь? На двадцать лет? На пятьдесят? На сто? Но потом поднялся шум. Из-за той женщины, будь она проклята. Сука. Разбила флаконы, бросаясь из окна. И уничтожила оставшуюся смолу. Какая-то там белошвейка! А я ведь говорил ему, что это неоправданный риск. Предупреждал. Но он, к сожалению, имел склонность к театральным эффектам, лелеял всякие великие идеи насчет высшего знания. Он не мог просто взять девчонку и сделать свое дело. Ему хотелось обставить это действо как ритуал. Я знал, что в итоге нас это погубит. И сразу понял, что произошло, когда известие настигло нас в Ашенден-хаус…

– Так это был ты. Это ты подсел в его карету. Это тебя я видела.

– Видела, говоришь? Ты верна себе, любопытная кошечка. Ну кто-то должен ведь был взять дело в свои руки и спасти то, что еще можно было спасти. Для начала его требовалось спрятать. Домой ехать нельзя, о том не могло быть и речи. К тому же он давно уже порядком истощил мое терпение, я хотел, чтобы в нужное время он оказался в пределах досягаемости. Но, думаю, у него возникли подозрения. Поразмыслив на досуге, он понял, что поставил меня в затруднительное положение. Мне еще удавалось притворяться, едва-едва, будто я просто веду расследование, но потом произошел этот абсурдный инцидент. Было ясно, что вопросов не избежать, если будет у кого спрашивать. В общем, я оставил его на Гросвенор-кресент под присмотром своего слуги Маккена, но когда вернулся с нашей маленькой вечеринки у миссис Дигби, обнаружил, что он сбежал. Разумеется, я знал, куда он подастся. Извозчик ждал, нужно было решить, куда деть останки того нелепого священника, – во всяком случае, мы думали, что он труп. Я знал, что он приедет сюда – он всегда так делал, – и для моих целей это был идеальный вариант. Однако мне требовалось время, чтобы разобраться со всем этим без лишней суеты. Я решил слить в прессу ложную информацию, и в этом твоя помощь была неоценима. Правда, мне пришлось потратить время на то, чтобы подогреть твой интерес. Я должен был выпестовать тебя, как редкое растение, однако в итоге мои усилия не пропали даром. Страйта никто больше не искал, руки у меня были развязаны. Под занавес он, конечно, подпортил мне удовольствие своим дурацким самоубийством, зато избавил от лишних хлопот.

– От каких хлопот? – спросила Октавия. – Зачем ты сюда приехал?

– Ох красотка. – Эльф с притворной жалостью посмотрел на нее. – Бедная девочка. Неужели еще не догадалась?

Она взглянула на пистолет и снова принялась всматриваться в серость за окнами: вдруг кто-то есть поблизости.

– Есть и другие люди, которым про вас известно, – сказала она. – Возможно, они уже здесь.